Вокруг света 1976-12, страница 35

Тем временем население «Колонии Насьональ Гуайякй» выросло, но вовсе не потому, что родилось много детей. Просто новая администрация освоила технику охоты на аче и других Лесных индейцев с грузовиков и мотоциклов. Кроме того, с помощью полиции доставлены были в резервацию сорок пять новых аче из района Ла Урель в департаменте Альто-Парана. Но уже через год их стало в три раза меньше...

Перейра, бывший комендант, писать толком не умел, и потому, когда о его деятельности заговорили, и приехала высокая комиссия из столицы — Асунсьона, оправдательной документации представить не смог. У Штольца во всем, что касается отчетности, порядок, немыслимый в парагвайском министерстве средней руки. Наверное, поэтому столичному начальству «Колония Насьональ» стала представляться образцовой. Поэтому, пожалуй, и пустили сюда иностранных корреспондентов. Перед поездкой с них взяли подписку, что они не будут публиковать ни снимков, ни статей о парагвайских индейцах. Исключение — «Колония Насьональ Гуайякй». Образцовая.

Корреспондентов принял сам Джек Сантъяго Штольц.

— Откуда берутся индейцы ~в резервации? — опросили его.

— Приходят сами, обычно по ночам, наверное, для того, чтобы никто не знал, откуда они пришли.

— А почему они приходят к вам, а не ищут себе работу в каком-нибудь поместье?

— Очевидно, они слышали от соплеменников о жизни у нас.

— Сохраняют ли аче в резервации какие-нибудь обычаи и традиции?

— Нет.

— Сколько индейцев вы здесь цивилизовали?

— Трудно сказать. Для того чтобы обратить их в нашу веру, нам надо понять их верования. Тогда мы сможем им объяснить то, что мы хотим.

— А вы уже много узнали об их верованиях?

— Увы. Знаем только, что они верят в трех богов: ягуара, аллигатора и собственного деда. Или прадеда. Нет, не так. Одни верят в деда, а другие — в прабабку, или что-то в этом роде...

Иностранные корреспонденты закончили свои дела и уехали. Доктора Марка Мюнцеля из Парагвая выдворили. Будь он местный житель, он бы так легко не отделался. Сельва велика, индейцы живут в самых отдаленных ее уголках, недолго и потеряться.

...Голого белого человека, лежащего без сознания, индейцы племени тапиете-тоба нашли недалеко от своей деревни. Тело его было покрыто шрамами, ссадинами, синяками, царапинами — долго, похоже, шел сквозь заросли. Белый, когда пришел в себя, рассказал: его избивали прикладом ружья и сапогами, хотели убить. Он сносно объяснялся на наречии тапиете-тоба и все смог расска

зать. Отлежался у индейцев, окреп немного и на лодке отправился по реке — торопился в Асунсьон. В столице в университете проходила научная конференция по индейской проблеме.

Человек, найденный в сельве, не был Этнографом или антропологом, но индейские дела волновали его, наверное, потому, что с индейцами он провел изрядную часть своей сознательной жизни.

Луиджи Миралья родился в Италии и по примеру многих своих земляков отправился искать счастья в Южной Америке. Здесь, на Верхней Паране, впервые увидел он индейцев. И впервые увидел, как продают человека в рабство. За 320 гуарани. («Правда, гуарани тогда был не тот, что сейчас. Нынешних это была бы тысяча, а то и полторы».)

На конференции Миралья выступил с докладом.

— Я видел, как убивали аче. Видел, как индейцев племен мака, гуарахо, тапиете-тоба продают в рабство. Я попал в те края, чтобы получше узнать жизнь, неизвестных мне до того племен; обстоятельства обернулись так, что я стал управлять плантацией парагвайского чая-мате. У меня работало триста мачетерос, и среди них много индейцев. Тогда в тех местах было самое время «охоты на индейцев». Нужна была бесплатная рабочая сила. Целые племена бежали в ужасе подальше в сель-ву. В один прекрасный день ко мне пришли какие-то мерзавцы, «охотники»-профессионалы, вознамерившись угнать индейцев с моей плантации, чтобы продать их в рабство. Надо сказать, что у меня индейцы работали добровольно и получали как все пеоны, не хуже других, во всяком случае. «Охотникам» я предложил убираться куда подальше. Они действительно ушли, но вернулись ночью, схватили меня и потащили к реке, чтобы там прикончить. Мне удалось вырваться, прыгнуть в воду. Я плыл под водой, пока выдерживали легкие. Течение несло меня. Лишь далеко в сельве я вылез на берег. Две недели шел я нагой как Адам по сельве и тщетно искал дорогу. Питался насекомыми, ослабел настолько, что терял сознание на ходу. Без памяти я лежал в лесу, когда меня нашли индейцы...

На конференции Луиджи Миралья прочитал письмо вождя племени мака, умирающего от туберкулеза в одной из резерваций:

— «Я, индеец племени мака, обвиняю «омбрес вестидос» в том, что они считают меня лесным животным; что утверждают, что я гнусный вор. Я, индеец мака, обвиняю одетых людей в том, что они охотились на нас, травили и убивали. В том, что они убивали наших женщин, чтобы у нас не было потомства; в том, что отобрали у нас лес, танцы, охоту. В том, что нам дали алкоголь и болезни. В том, что стреляли в нас из ружей, когда мы от голода охотились на скот одетых людей. Я, индеец мака, обвиняю их в том, что они сказали нам: вам нет места на Земле.

Я, индеец мака, обвиняю...»

САМОЛЕТ УСТУПАЕТ ПТИЦЕ

Бюро землеустройства США постановило внести важное изменение в свой договор с авиакомпанией «Аляска Интернейшнл Эйрлайнс», которым в распоряжение компании была предоставлена взлетная дорожка Сагвон-Клиффс, что на северном склоне хребта Брукса, на Аляске. Отны

не под угрозой сурового наказания здесь запрещается посадка и взлет любых самолетов в период с 15 апреля по 15 августа.

Оказывается, как раз в это время строят гнезда, обзаводятся семьей, несут* яйца, выводят птенцов, учат их летать кречеты и соколы-сапсаны.

Эти виды пернатых стали за последние годы редкими, и окру

жающие аэродром скалы Сагвон-Клиффс — одно из немногих мест их гнездования в Северной Америке. Рев моторов, по сведениям наблюдавших за птицами орнитологов, сильно вредил их обычной жизнедеятельности.

новости экологии

3 «Вокруг света» № 12