Вокруг света 1977-01, страница 23

вал в рабочие записи своего заокеанского коллеги. Но вот какие факты он привел в своем докладе. Последние двадцать лет не подалеку от Токио стала быстро застраиваться, индустриализироваться долина реки Нака. Во главу угла при этом были поставлены интересы экономики. Результат: из-за чрезмерной откачки грунтовых вод поверхность земли на площади 505 квадратных километров опускается сейчас местами со скоростью более метра в год! Само собой, резко ухудшилось качество воды и, стало быть, качество жизни. Опускание почвы нарушило гидрологический режим, в южной части долины воды начали застаиваться, что при паводке оборачивается наводнениями. «Хотелось бы назвать этот вид паводковых разрушений городским, — сказал К. Мицуи. — Он внес большие изменения в историю наводнений в Японии».

Из Японии перенесемся в Мексику. Столица страны город Мехико, точнее Большое Мехико, занимает сейчас территорию площадью свыше 750 квадратных километров. Любой экономист знает о выгодах концентрации производства. В условиях рыночного хозяйства' эта выгода вызывает лавинный сдвиг. Большое Мехико дает едва ли не половину всей национальной промышленной продукции. В 1970 году там жило 8,7 миллиона человек. В 1975-м — 10,6 миллиона.

Интересы экономики, точнее максимальной прибыли, соблюдены. А социальные, экологические? Мексиканский ученый профессор А. Бассолс-Батала охарактеризовал положение так. В атмосфере города ежедневно рассеивается 4600 тонн ядовитых веществ. Быстро растет число аллергических заболеваний — от них страдает уже каждый шестой житель Мехико. Растет заболеваемость раком, множатся наследственные болезни. Правительство обеспокоено, оно принимает меры. Но, по прогнозам, интенсивный рост города будет продолжаться: к 1980 году его население увеличится до 13, а то и до 15 миллионов человек. Мексиканский ученый А. Апарисио заявил в этой связи, что остановить чрезмерный рост городов могут только «радикальные изменения в социально-экономической структуре страны».

Экономические, социальные, экологические начала соединены друг с другом неразрывной цепью и находятся в сложной, зача

стую противоречивой взаимосвязи.

Нет, современный Географ — это не отрешенный от окружающих его социальных условий описатель земли.

V

Некоторые ученые, когда теплоход с участниками симпозиума начал свое плавание по Дону и Волге, не хотели верить тому, что в этих реках можно купаться.

— Послушайте, — возражали наши ученые, — там и здесь вы видите весьма симпатичные благоустроенные пляжи. Неужели вы думаете, что их оборудовали специально к вашему приезду?

— А вы хотите сказать, что Дон и Волга никак не страдают от загрязнений? — следовал ответ.

— Этого мы никогда не утверждали и утверждать не собираемся. Но, например, благодаря принятым с 1972 года мерам рост загрязнения как самой Волги, так и ее притоков уменьшился, а кое-где вода и вовсе стала чище, чем была. У нас запланированы остановки: давайте вместе искупаемся и проверим — поставим, так сказать, эксперимент на себе...

Все равно верили с трудом — в некоторых странах Европы и Америки люди давно уже избегают купаться в реках.

Но до чего же дело дошло — мы обсуждаем, можно или нет окунуться в речную воду! Что тут добавить? Многое можно добавить. Например, есть такой ядохимикат — диэлдрин. Теперь он запрещен, ибо выяснилось, что он опасен для человека. Но в природе он еще не исчез, еще циркулирует, и четверо из десяти шведских детей получают его с молоком матери в концентрациях, которые вдвое превосходят допустимые медицинские нормы. Но шведам еще повезло: английские и американские младенцы получают диэлдрина впятеро больше.

Как, и к этому тоже причаст-ны географы? Но это же все чисто экологические проблемы?

Проблема взаимоотношения человека со средой обитания обострилась внезапно. Конечно, в ее изучение тотчас включились и биологи, и медики, и химики, и физики. Но именно география оказалась наиболее подготовленной, чтобы принять на себя тя

жесть проблемы. Хотя бы потому, что эта наука комплексная по самой своей сути. Собственно, чем всегда занималась география? Изучением среды человеческого обитания. Изучением как с точки зрения природных условий, так и с позиций потребностей экономики.

Раньше — на описательном уровне. На уровне углубленного раскрытия взаимосвязей природы и общества — теперь, когда прозвучала экологическая тревога. Географам даже не очень пришлось перестраиваться, когда обеспокоенное человечество воззвало к науке. Новая проблема была им близка и понятна.

Но как сложна и грандиозна эта проблема! Что происходит? Кто виноват? Что делать?

Есть разные уровни подхода, различные повороты исследовательской мысли и оценки. Но...

Сопоставим экологическое варварство, осуществленное на земле Южного Вьетнама, и проекты по переброске рек или «укрощения» Сахары. Все они — продукты человеческого ума, просчитанные на компьютерах, логически выверенные, теоретически осмысленные и оцененные. Но судите сами, почему и когда человек разумен и человечен в своих действиях, а когда нет...

VI

...Корабль с участниками симпозиума плыл по одной из рек нашей не столь уж большой и такой уязвимой планеты. До поздней ночи не стихали на нем голоса географов разных стран мира. Спорили о том, как лучше раскинуть по всему земному шару сеть биосферных заповедников. Как в национальных резерватах сохранить генофонд флоры и фауны. Как лучше строить математические модели природных экосистем. Как примирить города и заводы с лесами и реками. И еще о многом другом шел разговор, в котором Географ детства нашего века вряд ли смог бы участвовать.

И только звезды были те же, что светили географам прошлого.

Хотя нет: среди созвездий ночного неба над нашей прекрасно^ и хрупкой планетой прокладывал свой ход один из бесчисленных теперь спутников.

Ростов — Казань — Москва

21