Вокруг света 1993-08, страница 39

Лев МИНЦ,

нандидат исторических наун

БАРАНЬЯ ГОЛОВА

Из записок исследователя

Рисунок В. ЧИЖИКОВА

систем питания, где рассказывается о пище кочевых и оседлых народов, о происхождении

пищевых запретов, а также сообщается о том,

почему замужней женщине не следует есть мясо лающего оленя.

Много лет назад отправившись в Таджикистан учиться варить плов, я поступил в ученики к мастеру Файзулло и о своих опытах рассказал читателям журнала. До этого я, конечно же, ел плов неоднократно. Теперь-то я понимаю, что подававшаяся нам каша с редкими кусочками жестковатого мяса и отдаленно не напоминала не только файзулловское произведение высокого искусства, но и тот обычный плов, который умеет варить любой таджик или узбек. Даже в детском саду, куда я ходил в середине войны, хоть раз в неделю в меню был псевдоплов. На этой неглубокой мисочке комковатой рисовой каши можно было бы построить и развить теорию о культурном взаимовлиянии народов, но сейчас мы не будем этого делать. Когда — будучи уже значительно более взрослым — я познакомился с таджиками и вел с ними беседы о жизни и быте народов Средней Азии, тема плова всплывала неоднократно. Упоминали, скажем, казахов и киргизов. Отзывались о них в целом положительно: «По-узбекски с ними договориться можно» или «Он тебе на барана посмотрит, сразу скажет, где пасли, хорошее мясо или нет». Однако тут же на лицах моих собеседников появлялась как бы сожалеющая улыбка: «Плова они делать не умеют». А другой добавлял насмешливо: «У них бешбармак».

Бешбармак мне есть тогда не доводилось, но оставалось ощущение, что это нечто, абсолютно несравнимое с пловом и, уж конечно, не равное ему.

Когда же я впервые попробовал бешбармак и он мне весьма понравился, мысль о плове в голову не пришла: совсем другое блюдо. Что там сравнивать? Наверное, хороша банановая каша с арахисом и жареной саранчой, которую любят люди племени каква в Уганде, но хороша и картошка с подсолнечным маслом и соленым огурцом, которые люди каква не едят, зато немало съел каждый из нас.

Разница была (не говоря обо всем остальном) в том, что бешбармак состоит в основном из мяса, а плов, в котором мясо тоже нужно, но не необходимо, содержит в себе прежде всего рис и приправы, а также и прочие ингредиенты, производимые земледельцами.

Так ведь таджики и были спокон веку земледельцами, а казахи и киргизы — скотоводами-кочевниками.

Оседлый и кочевой миры... Веками они сосуществовали, враждуя и мирясь, противостоя и объединяясь. И дополняли друг друга. Кочевники нуждались в хлебе и овощах, тканях и изделиях ремесленников. Земледельцы приобретали у кочевников шкуры и шерсть, мясо и все, что можно сделать из молока. А любой кочевой народ особо изощрен в приготовлении молочной пищи. Причины тому простые: производя в обилии молоко, кочевники не могли просто по условиям своего существования хранить его в свежем виде, а потому изобрели множество способов переработки и для того, чтобы удобнее было перевозить и чтобы молочное съестное не портилось. О молоке у кочевни

ков мы еще поговорим. Сейчас же нас интересует лишь тот факт, что земледельцы и горожане не могли обойтись без продуктов труда кочевников и наоборот.

Это, впрочем, отнюдь не исключает того, что ряд привычек и обычаев — свойственных одним, оставался чужд и скорее неприятен другим. Даже сейчас, когда стандартизация жизни человечества сгладила во многом разницу между двумя мирами.

Много лет назад мой вьетнамский друг Ле Суан Ту и с ним его соотечественник и коллега — ученый по фамилии Куак ехали из Москвы в Ханой. Ехали они из-за обилия багажа по железной дороге, и многодневный путь их лежал через Монголию и Китай. С ними в купе ехал монгол, выпускник московского института, деликатный и воспитанный человек, намеревавшийся по приезде вступить в законный брак. Это обстоятельство вынудило его купить в Москве магнитофон для подарка уважаемым родителям невесты. Но поскольку он купил магнитофон и своим почтенным родителям, а также еще один для будущей семейной жизни и еще один — для брата, то с беспокойством ждал первого свидания с родиной. Родина должна была предстать перед ним прежде всего в виде строгого монгольского таможенника, который мог неправильно понять его законное желание сделать приятное всем родным и близким.

Чем ближе подходил поезд к границе, тем более нервным становился монгольский попутчик и в конце кон

37