Юный Натуралист 1971-10, страница 48

46

Блуждая по сентябрьской тайге вдоль реки Кенцухе, я вышел к совхозной пасеке, что стоит на Холодном Ключе. Рядом с пасекой небольшая бахча, и я надеялся полакомиться арбузами. Арбузы в Приморье хоть и не вызревают толком, но все ж в полуденный зной и от таких не откажешься.

Встретил меня старик не очень-то приветливо. То ли он вообще не из разговорчивых, то ли был чем-то озабочен, и сейчас ему не до гостей...

— Добрый день, дедушка. Чего это вы такой сердитый?

— Много вас тут за день проходит.

И дед затоптался вокруг улья, не тратя на меня больше слов и времени. Лишь теперь я заметил, что улей кто-то изрядно покалечил. «Похоже, медведь наведывался», — мелькнула догадка. Не обращая на меня внимания, дед продолжал возиться с ульем.

— Наверное, медведь нашкодил? — спросил я как можно участливее.

— А то кто ж? Повадился, как в собственную берлогу!.. Да зачастил еженощно!

Он с такой безнадежностью оглядывал пострадавший улей, так яростно накликал всяких бед на всю медвежью родню, что мне было и жаль старика, и смешно.

— Деда, а вы проучили бы его! Разве нечем?..

— Ружье есть... старинное. Да вот беда, плохо вижу, а в сумерки и совсем считай, что не вижу.

— Так, может, я вам помогу?

Дед удостоил меня взглядом серьезным и испытующим. По-моему, я внушал ему доверие.

— Тебе-то хоть приходилось? Медведь, я тебе скажу, зверь серьезный.

— Случалось, — соврал я и перевел взгляд на крышу омшаника, словно увидел там нечто интересное.

— Ну, тогда добро... А арбуза не жалко. Только поубирали их недавно. Большого, может, и не сыщешь. Но походи, погляди — глаза молодые...

Вечером, когда жара спала и солнце опустилось за горный хребет, у нас все было подготовлено. Пасечник почтительно называл свою шомполку «фузеей». Ружье его в самом деле имело солидный возраст. «Фузея» выглядела такой древней и ветхой, что я сомневался, можно ли из нее стрелять вообще.

Пасечник меня успокаивал:

— Ты не смотри, что шат большой. Она центрального бою. Только покрепче прижимай к плечу, а то отдача большая.

Уже растворился в теплых сумерках окружающий лес. Плавно выплыла из-за гор луна, и на синем небе отчетливо проступили зубчатые очертания гор и верхушки ближайших деревьев. А медведь все не шел.

— Может, не придет? — повернулся я к пасечнику, который уже начал было дремать.

Тот встрепенулся, качнул головой:

— Придет — это уж точно! — Дед выглянул в раскрытое окно: — А и вправду запоздал. Месяц-то уже вполкедра поднялся. — И вдруг дед застыл: — Слышь?..

Я ничего не слышал. На пасеке стояла тишина. Только комариный писк сверлил уши и шумела вода на перекате так, будто где-то далеко идет поезд.

— А теперь?..