Юный Натуралист 1971-10, страница 47

45

алыми красками пламенела прибрежная черемуха. Неугасимо полыхали желто-оранжевым огнем рябины, и всюду, куда ни глянь, жарко золотились пышные косы берез.

Я знал, что в здешнем зимовье неотлучно проживает страстный охотник и рыболов Антон Егорович Шеломин. В этот час хозяина в доме не оказалось. «Скорее всего на реке рыбачит», — подумал я, устало присаживаясь на обрубок бревна возле избушки. Снял с плеч рюкзак. Расстегнул воротник рубашки. И не успел окинуть взором хозяйство, как передо мной будто из-под земли появляется буровато-рыжий зверек ростом с обыкновенного хорька. Сел столбиком и, уставившись на меня бусинками своих черных выпуклых глаз, настороженно замер. Ушки у него широкие, полукруглые. Губы с подбородком белые, как бы сметаной вымазаны, а на острую мордочку между носом и глазами словно темная маска надета.

«Так это же колонок, — догадался я, — скрытный лесной хищник. Гроза мышей, водяных крыс, мелких пичуг и белок. Но почему же он среди бела дня около людского жилья?»

Прошло не меньше часа. Колонок то исчезал куда-то ненадолго, то нежданно-негаданно вдруг опять замирал передо мной. Но вот на плесе показалась лодка. Потом зазвенела цепь, стукнуло весло у причала. Я поднялся и пошел навстречу хозяину.

— Наконец-то прибыл, — обрадованно, крепко, по-дружески пожал мне руку Шеломин. — Вторую неделю ожидаю.

— Дела задержали, — виновато начал я было оправдываться. И тут же в удивлении развел руками: из кармана ватника хозяина избушки на меня смотрела потешная мордочка колонка. — Ничего не понимаю! Ведь только что он суетился вокруг зимовья. И вдруг оказался в кармане.

— Это Сторожок-то? — засмеялся Антон Егорыч, нежно поглаживая рыже-золотистого зверька. — То, братец мой, умница! На неделю в тайгу уйду, он ни на час дом не оставит. А в моем кармане у него самое надежное убежище.

И потом, когда мы, сидя за столом, угощались ухой из свежих хариусов, Антон Егорыч рассказывал мне:

— Позапрошлой весной появился он у меня. Сперва козьим молоком поил, а когда он подрос, к мясу приучать начал. Время шло, колонок бегал в тайгу, играл, вместо кошки на мышей охотился. Да так приручился, что, вон посмотри, и спит даже в моей шапке.

В углу, на лавке, лежала старая беличья шапка, а в ней, свернувшись калачиком,

дремал колонок. Слушая рассказ Антона Егорыча, я закурил сигарету. И в тот же миг проснувшийся зверек настороженно вытянул шею. Принюхался. Сердито фыркнул. Минута — и его из горницы будто вихрем вынесло.

— Пропала у тебя дружба со Сторожком, —• улыбнулся Антон Егорыч.

— Почему?

— Табачного дыма он терпеть не может. А к тому, кто курит, близко не подойдет.

Антон Егорыч сказался прав. Две недели жил я в зимовье, и, несмотря на все старания, подружиться с колонком так мне и не удалось. Мало того, когда я заходил в горницу, зверек тотчас прятался в карман к хозяину, а чаще пулей выскакивал на улицу.

П. СТЕФАРОВ