Юный Натуралист 1972-01, страница 51

52

— Не клюет сегодня, — прохрипел он, подходя.

— А у меня клюет, — небрежно сказал я, — да все срывается. Никак подцепить не могу. У тебя крючок острый, попробуй!

— Не смейся, — обиделся Ленька. — Виноват я, что ли? День какой-то несчастный. Может, спит рыба, а может, до нас переловили всю.

Мне было жаль зря потраченного времени. Я не понимаю людей, часами терпеливо ждущих клева. Без тени сожаления я взялся за удилище и начал сматывать леску. И вдруг меня дернуло и повело к лунке. Казалось, что крючок зацепился по меньшей мере за подводную лодку.

Ленька понял моментально. Подскочив к лунке, он перехватил леску и намотал на руку. Через минуту крупный окунь бился у наших ног. Мы с удивлением и восторгом смотрели на него.

— Закидывай еще! — закричал Ленька. — Тут их тьма, должно быть!

Но больше клева не было. Мы сидели долго, продрогли и только к вечеру собрались домой.

Окунь крепко примерз, и мы осторожно

СОБОЛЬИМ СЛЕДОМ

С Окончание. Начало см. на стр. 32)

явится так быстро. Охотник схватил ружье, Старый Соболь стрелой метнулся на землю. Буська рванулся наперерез и почти поймал хищника, но к нему с ревом бросился Лапчик и помешал соболятнику. Чудом увернувшись от двух собак, Старый Соболь стремглав взлетел на высокую ель, чья вершина смыкалась с огромным кедром.

Какая обида охотнику! Почти в руках была добыча, а теперь что делать? Ни лай собак, ни стук топора по стволу, ни дым костра, ни выстрелы не могли теперь спугнуть Старого Соболя, который затаился между стволами ели и кедра, не подавая никаких признаков жизни.

После долгих и напрасных усилий охотник совсем утомился. Он повесил над огнем котелок, набив его снегом, и присел немного отдохнуть у костра. Собаки перестали лаять и сидели рядом, посматривая то на охотника, то вверх, на крону ели. Невдалеке, возле остатков кабарожки, опять раздались крики воронов.

Охотник уже собрался срубить ель, а потом залезть на большой кедр, чтобы вспугнуть Старого Соболя, но крики воронов отвлекли его внимание. Он знал, что вороны

обкололи лед. Вместе с окунем отделилась толстая ледяная пластина, в которую он вмерз ребром.

— Это же готовая статуэтка, — сказал Ленька. — Давай поставим ее на наружный подоконник кухни.

Вернувшись домой, мы с трудом открыли окно, обмели от снега широкий подоконник и, облив его водой, поставили ледяную пластину с окунем.

Из кухни вид был отличный. Окунь стоял ребром, казалось, что его отковали из металла. В сильные вьюги, когда наш старый дом скрипел под ветром, снег, обтекая окуня, полировал его темные поблескивающие бока. От ветра «статуэтка» звенела, и нам казалось, что окунь мчится вперед, со свистом разрезая воздух грудью.

Простоял окунь на подоконнике до весны. В конце марта, когда с крыш с шуршанием пополз снег, длинная сосулька, сорвавшись с карниза, сбросила его на землю.

Видевший это Ленька вышел из дома, но подобрать окуня не успел. Две маленькие лохматые собачонки, рыча друг на друга, утащили окуня в подворотню.

Ф. КОМАЛОВ

не будут кричать зря на одном и том же месте, и решил пойти посмотреть, что случилось.

Старый Соболь видел с дерева, как охотник ушел, а за ним вслед пошла собака с пятнистыми передними лапами. Он надеялся, что и большой рыжий пес тоже уйдет, но бывалый соболятник не покидал своего поста.

Вскоре охотник и Лапчик вернулись. Человек нес остатки кабарожьего мяса и тем-но-бурую пятнистую шкурку. Он обжарил несколько кусков мяса на костре и дал их собакам.

Только этого и нужно было Старому Соболю. В одно мгновение соскочил он с кедра и огромными прыжками помчался в сторону каменных глыб, которые выбивались из-под земли на краю склона. Там он уже не раз отсиживался и мог чувствовать себя в безопасности. Даже дым не страшен в этих лабиринтах между замшелыми скалами.

Подошел охотник к дереву с топором — глядит: с другой стороны из-за кедра свежий Соболиный след вьется. Опять ушел от него Старый Соболь.

Только теперь почувствовал охотник, как он устал, увидел, что одежда на нем вся мокрая, понял, что скоро темнеть начнет, а до зимовья так далеко. И вся его добыча сегодня — три белки да разорванная кабарожья шкура. И та ему от Старого Соболя в подарок досталась.

Ф. ТИХОМИРОВ