Юный Натуралист 1974-10, страница 18
16 стальные цветы небоскребов уживаются с живыми полевыми цветами. Где не ручные, а дикие олени и лоси бродят по болотам и рощам, а над ними по скоростным магистралям, поднятым над землей, несется сверхскоростной транспорт. Эти проекты наполовину фантазия. Но слово «фантазия» уже не отпугивает нас сегодня, ибо мы убедились, что в наше время чем фантастичнее, тем реальнее. Важно стремление вернуться к природе Но не вспять, а, напротив, усовершенствовав наш технический мир настолько, чтобы он сделался созвучным природе. Хозяин ласково тронул меня за локоть: — Баран час лежать надо. Через час вынимать, кушать надо. Пока пойдем, чай пить будем. Из сада мы вошли в дом, улеглись на коврах и подушках, утопив локти в узорах. На кошму перед нами приносили и ставили блюда и сласти, круглые пшеничные лепешки, будто вышивали на войлочной грубой кошме. Принесли тарелку с кристаллическим сахаром, крепким, как горный хрусталь. Яблоки, желто-красные, запотевшие с холода. Сморщенный смуглый изюм. Виноградные кисти с восковым налетом, как в инее, с обрывками вялой лозы. Коричневые, будто прожаренные, в сухой кожуре гранаты. Хозяин ломал их над пиалой. С хрустом лопалась корка. Проливался алый сок. А хозяин откладывал на кошму, выжатые, побледневшие гранаты. Я пил пресный, чуть зеленоватый чай. Отламывал от лепешек горячие ломти. Окунал их в растопленное масло. Думал, как подземный очаг наполнен силой горячего мяса. Как горлинки перелетают в саду над попонами стоящих коней. И синий фазан, как живой, смотрел на меня крохотным, как гранатовая косточка, оком. Дверь растворилась, и вместе со снежным блеском узбек на упругих ногах, радостно оскалясь и охая, внес дымящееся блюдо с мясом. Плюхнул его на кошму рядом с яблоками, выпрямился, усмехаясь, награждая все ароматами дыма и пряностей. Круглились запеченные бараньи куски. Из них торчали обгорелые деревянные стрелы. — Тандыр-кебаб! — говорил хозяин, отрезая ножом лепесток раскаленной печени и курдючного дрожащего жира, складывая их вместе и протягивая мне. — Гостю сами первы, сами вкусны даем! За окном подъезжали всадники, слезали с коней. В саду было людно, шумно. — Люди соседни кишлак приехал, — сказал хозяин. — Немножко посидеть надо, то-се сказать надо. Потом по домам разъезжаться. Я видел, как выносят на снег алый ковер и люди усаживаются тесно, стеной. Плывут пиалы и чайники. Бирюзовый фазан смотрел на меня со стены. И я думал, что запомню его, эту легкую пернатую птицу, написанную безымянным узбекским художником так живо, так точно, словно век глядел на фазанов в сухих тростниках Междуречья, словно брал свои краски из синего неба, из сока алых плодов. Скоро опять унесут меня ревущие самолеты в шум больших городов, я продолжу свой путь на ледоколах в арктических льдах, на вертолетах над тюменскими топями, на вездеходе по пустыне, по трассам будущих гигантских каналов, готовых принять воду сибирских рек. А неожиданно, как часто бывает, под полярными радугами или в стеклянных миражах вдруг явится мне синий фазан. А ночью, когда разгорелась луна и река заиграла холодным блеском, мой хозяин надел фуражку лесника с дубовыми ветками и повел меня на соседнюю гору к тропе. И, сидя за низкорослой арчой, глядя на сверканье снегов, я увидел, как дикобраз, не залегший еще в спячку, пробежал мимо нас к водопою, как ртутная шаровая молния, сбрасывая с длинных игл брызги лунного света. А. Проханов Рис. Н. Кутипова Гнездо славки можно встретить в лесах, в кустарниковых зарослях, на вырубках. Основная пища птиц — насекомые и их личинки. Наш читатель Ю. Последов из города Ессентуки познакомился с семьей славок весной, а закончилось знакомство лишь после того, как птенцы вылетели из гнезда. Наблюдал он за ними осторожно, не мешал птицам и поэтому был посвящен в их семейные дела. Фотографию одного из представителей этой дружной семьи серых славок он и прислал нам. 3 'Юный натуралист» № 10 |
