Юный Натуралист 1977-09, страница 10

Косуля.

И ученые пришли к выводу: олешковские пески требуют создания особого, оригинального способа закрепления. Вывод был очень верный. Однако разработать новый способ удалось лишь при Советской власти. В центре Олешья ровно 50 лет тому назад была создана Нижнеднепровская научно-исследовательская станция облесения песков и виноградарства на песках. На смену ученым-одиночкам пришел сразу целый коллектив известных украинских лесоводов, почвоведов, геоботаников. Вот эти-то люди, объединенные страстным желанием покорить стихию, и разработали особые методы и приемы борьбы с ветровой эрозией, а также решили проблему комплексного освоения песков. Сделали они все это, разумеется, не сразу, ведь лес растить — не рубить: годы и годы нужны. А лес в схватке ученых со стихией оказался их главным оружием, так как только облесение «желтых ран» земли могло спасти и облагородить Олешье и его окрестности.

Обо всем этом поведал мне Виктор Буша, знаток истории Олешья, вожак местных комсомольцев и страстный природолюб.

— Ну а в чем суть нового способа обле

сения, о том лучше меня расскажут те, кто этим делом занимается, — заканчивая нашу беседу, промолвил он. — Поезжайте в какой-нибудь из здешних «оазисов» к ребятам-лесоводам. Куда именно? Ну хотя бы в Пролетарку, там есть школьное лесничество, кстати, лучшее на Херсонщине. Заодно там же осмотрите и зоопарк, созданный ребятами. Вещь, отмечу, небезынтересная. — И я поехал.

— В прошлом году я вон в том бору, — говорил мне водитель грузовика, кивая на сосняк, — в один заход сорок шесть белых грибов срезал, а маслят даже не считал — так много их уродилось. А ведь еще лет двадцать назад отсюда можно было принес сти домой разве только охапку перекати-поля. Кругом голые пески лежали, а над ними кружились смерчи — вот и все, что виделось здесь человеку. Нынче же наш Цюрупинский район почти сплошь покрыт лесом, без которого, кстати, нельзя вырастить ни винограда, ни фруктовых деревьев: они на здешних песках могут жить только «под крылышком» леса, который в нашем крае, как доказали ученые, всему голова.

— Значит, песков у вас больше нет?

— Практически — да, но близ Пролетарки их пока еще можно встретить. Однако скоро и там они уйдут в область предания. А точнее, уже ушли: местные школьники-лесоводы добивают последние песчаные участки. А вот и их ребячьи владения начинаются...

Грузовик съехал с асфальта шоссе и покатился по степному проселку, надвое рассекавшему холмистую песчаную равнину, сплошь покрытую зелеными полосками метрового сосняка. Три цвета — изумруд хвои и золото песка, а над ними алюминий пасмурного неба — создавали удивительно теплую, отрадную картину. Дул напористый ветер, но песок не поддавался его силе — лежал Неподвижно, крепко защищенный рукотворным лесом. Деревца весело шумели, бойко шевелились и, казалось, смеялись над ветром. По словам шофера, это был лес, посаженный школьниками несколько лет тому назад. Вскоре этот лес оборвался, и мы покатили меж высоких бугров песка, поросших старыми акациями. В их ветвях орали грачи, готовясь к отлету на север. Изредка через дорогу перелетали крупные стаи серых куропаток. Миновав бугры, мы снова очутились среди пологих равнинных холмов. Но это были холмы неухоженные, необлесенные — песчаная целина, покрытая местами бурыми островками прошлогоднего сухого бурьяна. Ветер гнал песок, образуя из него «каракумчики», — так шофер назвал местные миниатюрные барханы. Мы въехали в село.

Пролетарское — одно из отделений сов