Юный Натуралист 1985-10, страница 34

32

лин уже готов идти в обратную сторону.

При подозрительном шуме или другой опасности панголин подгибает под себя голову, закрывает ее передними ногами и так застывает. Если опасность не уменьшается, он сворачивается в шар, и тогда развернуть его очень трудно. Так же, как у хорошо всем знакомого ежа, у панголина сильно развита спинная мышца, идущая вдоль всего позвоночника, которая дает возможность долгое время находиться в свернутом состоянии. Такой бронированный шар для хищников практически недоступен.

На передних и задних конечностях панголина очень сильно развиты когти, особенно на трех средних пальцах. Сильными передними ногами он разрывает термитники или каменистый грунт в поисках пищи.

О ящерах известно очень мало, ученые по крохам собирают сведения об их жизни. В неволе содержать панголинов довольно сложно, хотя некоторым зоопаркам мира это удавалось. Основная трудность заключается в кормлении этих животных.

С каждым днем наше настроение становилось все мрачнее и мрачнее: Пан ничего не ел, хотя мы предлагали ему все, что было возможно предложить.

Основная пища панголинов — муравьи и термиты, а также другие насекомые и их личинки. В поисках пищи животные обнюхивают каждую веточку на дереве и каждую дырочку в земле. По многочисленным небольшим ямкам-покопкам обнаруживают присутствие зверя.

У панголинов совершенно отсутствуют зубы, но зато желудок снабжен роговым покровом и роговыми зубами, которыми перетирается пища. Перетирать насекомых помогают и прилипшие к языку мелкие камешки и песок, которые вместе с муравьями и термитами попадают в желудок.

Слышат и видят панголины плохо. Глазки у них маленькие, век нет, отсутствуют и ушные раковины, на месте которых у ящеров расположены небольшие утолщенные валики.

Наиболее сильно у ящеров развито обоняние. Из-за этого их относят к так называемым животным-макросматикам, у которых сильно развиты обонятельные луковицы мозга. Запаховые метки, которые оставляют панголины, обеспечивают животных информацией о соседях. По

меткам зверьки могут различать, кто их оставил: самец или самка, знакомый зверек или забредший сюда недавно, с которым еще не пришлось познакомиться, и многое другое.

В январе—марте (у африканских видов в ноябре—декабре) у самки панголина появляется детеныш. Обычно он бывает один, редко двойня. Размер детеныша двадцать-тридцать сантиметров. Интересно, что размеры детенышей у всех видов ящеров примерно одинаковы, а у взрослых зверей они различны. Чешуя новорожденного панголинчика мягкая и отвердевает только на второй день жизни. Во время передвижений детеныш своим цепким хвостом и лапами удерживается на спине или хвосте матери. В случае опасности она укрывает детеныша под своей чешуйчатой броней. Немногим посчастливилось наблюдать такие подробности из жизни панголинов, и еще много интересного ждет будущих исследователей этих зверей.

До сих пор не решен вопрос о происхождении ящеров, так как совершенно нет палеонтологических данных об этой группе животных. Скорее всего, когда доживали свой век огромные динозавры, панголины отделились от древних насекомоядных млекопитающих, к которым сейчас относятся ежи, землеройки, выхухоли. Одно время ящеров объединяли в один отряд с трубкозубами, броненосцами, ленивцами и муравьедами. Но более тщательное изучение этих зверей показало, что одинаковые признаки, по которым животных объединяли в одну группу, объясняются не родством, а сходным образом жизни.

В настоящее время известно семь видов панголинов: четыре из них живут в Африке к югу от Сахары и на острове Фернандо-По (гигантский, степной, белобрюхий и длиннохвостый), три — в Юго-Восточной Азии (китайский, или ушастый, индийский и яванский, или малайский). Есть интересная особенность, по которой легко отличить африканских и азиатских ящеров. У азиатских видов чешуи, которые идут посередине спины и хвоста, доходят до самого его кончика, а у африканских видов кончик хвоста лишен чешуй. Есть, конечно, и другие признаки, по которым различают эти виды.

Кончался срок нашей экспедиции. Наступило время отъезда из Буон Лыоя. Пан так ничего и не ел, и я надеялся на