Юный Натуралист 1987-07, страница 18

16

вариума, он беспокойно бегал и кричал. Стоило опустить в аквариум руку, малыш тут же успокаивался, но шел не к руке, как прежде, а к грелке и ложился, прижавшись к ней брюшком.

Прошло три дня. Теперь коростелен-ку достаточно было слышать людей, находящихся в комнате. Если мы спокойно разговаривали, он тоже вел себя спокойно. Но, оставшись в доме один, кричал. Тогда я попробовал, уходя, включать радио. Это помогало, правда, не каждый раз: видимо, не все передачи ему нравились. Музыка птицу нисколько не устраивала, лучше всего действовал размеренный голос диктора.

Днем я стал выносить птенца на травку на солнышко, сделал для него небольшой вольерчик из металлической сетки без дна. В первые десять дней жизни птенец, оставаясь один, кричал и на улице. Приходилось кому-то разговаривать с ним. Этим охотно занимались дети, которых я часто просил «попасти» коростеленка. Вскоре птенец попривык, и на прогулке перестал кричать, даже оставаясь в одиночестве, хотя в доме вел себя по-прежнему спокойно.

В первый же день, когда я вынес птенца на прогулку, мне стал понятен смысл его черной' окраски. Находясь среди стеблей и листьев, в сплошной мозаике пятен света и тени, птенец был незаметен, словно на нем была шапка-невидим-ка. Торчащий пух делал контуры его тела расплывчатыми, а черная окраска воспринималась как тень. Даже двигаясь коростеленок был почти невидим. Оказавшись в густых зарослях травы, он тут же исчезал, и, если чуть промедлишь поставить клетку, ничего не стоило вообще потерять его.

Однажды так и случилось. Не успел я опустить клетку на землю, как птенец рванулся и исчез в густой крапиве. Поиски ничего не дали. Видимо, он затаивался, когда я шарил в зарослях. Изредка коростеленок подавал голос, было понятно, что из крапивы он пока не уходит: для этого надо было пересечь участки, почти лишенные травы. Мы стояли рядом и переговаривались, обсуждая, как поступить. Вскоре я его увидел: весь подавшись вперед, коростеленок пробирался среди толстых стеблей крапивы, словно через лес. После этого случая я стал вести себя осторожнее и

не ставил прогулочную клетку в густой траве, а выбирал место возле одинокого куста репейника или конского щавеля. Даже здесь птицу было трудно увидеть, когда она пряталась в тени листьев.

Довольно быстро коростеленок стал справляться с крупной добычей. Еще совсем маленьким он легко заглатывал дождевого червя, важно было лишь ухватить его за конец. Как только конец червяка оказывался в глотке птенца, коростеленок с раскрытым клювом начинал делать быстрые движения головой вперед-назад, то сгибая, то распрямляя шею. Непостижимым для взгляда образом добыча словно въезжала в глотку птенца и исчезала, непонятно где помещаясь. Скоро он стал легко схватывать далеко находящийся корм, не сходя с места. Словно метательный снаряд, выбрасывал птенец голову, и шея оказывалась неимоверно длинной. Чтобы схватить добычу высоко над головой, он до предела вытягивал шею, становясь похожим на выпь, и высоко подпрыгивал. После двух-трех попыток коростеленок неизменно схватывал мучного червя, положенного на сетчатую крышку аквариума, или сталкивал его вниз, в траву, где моментально находил.

Очень интересным сделался наряд птенца, когда он начал обрастать контурными перьями. К десяти дням от роду коростеленок сильно вытянулся и стал похож на маленького черного страусенка. Перья, светло-охристые с пест-ринами, начали расти группами, причем в первую очередь они появлялись спереди: на щеках, груди, на передней стороне ног и крыльев. Пеньки кроющих перьев можно было увидеть на крыльт-ях гораздо раньше маховых. На фоне черного пуха светлые перья выглядели как воинские доспехи. Да это и были доспехи. Сформировались они в первую очередь там, где больше всего приходилось преодолевать сопротивление травы, которая к тому же часто бывала мокрой. Рулевые и маховые перья долго оставались у птенца крохотными пеньками и стали интенсивно расти, лишь когда он полностью оперился. В месячном возрасте коростеленок уже вполне напоминал взрослую птицу, только хвост и крылья еще не достигли полной длины. Контурные перья птицы расположены таким образом, что делают ее тело сильно сжатым с боков. Идущий в густой

17

траве коростель держит и шею горизонтально, клюв направлен вперед, и птица действует, как клин, рассекающий гущу стеблей и листьев.

По мере роста птенец сильно менял свое поведение. Он уже не кричал, оставаясь один, и если раньше охотно шел к руке, то теперь вел себя по-иному, дичал с каждым днем. Сначала коростеленок стал бояться человека, находясь на прогулке, потом и в своем убежище — аквариуме. Было еще третье место, куда я выпускал птенца побегать, конечно, под надзором,— кровать в доме.

много насекомых, но не хватало высокой травы, и коростель приходил в паническое состояние. Наклонив вперед длинную прямую шею, он стремительно бежал к капроновой сетке ограды, пытаясь забиться в нее, и запутывался. Пришлось отказаться и от этого.

Когда выкармливаешь молодых диких животных, всегда встает вопрос, что с ними делать дальше. Я уже думал о том, чтобы выпустить коростеля на свободу, но и побаивался. У меня не было сомнений, что корм он себе сможет добывать: гуляя в клетке, птенец делал это

Здесь, на кровати, он уже наполовину оперившийся, еще пытался спрятаться в протянутой руке. Забавно вытянувшись на своих огромных ногах, начинал подпрыгивать, взмахивал крохотными крылышками, будто пытался взлететь при помощи этих абсолютно негодных приспособлений. В такой момент он напоминал подростка, делающего зарядку. Может быть, стремление взлететь появлялось у него, когда он находился на ровной поверхности, где некуда было спрятаться.

Позже мы пытались пересадить коростеленка в большую вольеру. Там было

вполне успешно. Но опасался, что коростеля подведет привычка видеть людей, хотя он и заметно одичал. В это время к нам приехали сотрудники Московского зоопарка. Они рассказали, что у них уже живет один коростель. Этот разговор решил дело, и я отдал им своего питомца. Он прожил у меня месяц, и все это время я чувствовал себя связанным по рукам и ногам. И тем не менее только в близком общении с животным можно узнать о нем то, что часто скрыто от нас природой.

В. СМИРИН

Рис. автора

3 «Юный натуралист» № 7