Костёр 1969-12, страница 27

Но теперь ты, может, хочешь узнать о новых проделках Эмиля? Он ведь проказничал все дни напролет, кроме тех дней, когда у него была высокая температура.

Так что мы можем взять какой угодно день и посмотреть, чем же тогда занимался Эмиль. Ну, например, 28 июля?

Суббота, 28 июля,

КОГДА ЭМИЛЬ НЕЧАЯННО УРОНИЛ НА ОТЦА БЛЮДО

С КРОВЯНОЙ К0ЛБА00Й

ВЫРЕЗАЛ

СОТОГО ДЕРЕВЯННОГО СТАРИЧКА

На кухне в Катхульте стоял старый деревянный диван. Он был покрашен синей краской, и на этом диване спала Лина. В те времена, о которых идет речь, в Смоланде на кухнях повсюду стояли такие диваны, на которых спали служанки, а над служанками жужжали мухи. Катхульт ничем не отличался от других хуторов. Лина сладко спала на своем диване. Ничто не могло разбудить ее раньше половины пятого утра, когда на кухне трещал будильник. Тогда она вставала и шла доить коров.

Стоило Лине уйти из кухни, как туда тихонько прокрадывался папа, чтобы спокойно выпить чашечку кофе, пока не проснулся Эмиль.

«До чего хорошо посидеть вот так, одному за столом, — думал он. — Никакого тебе Эмиля, на дворе поют птички, кудахчут куры. Знай прихлебывай кофеек да покачивайся на стуле; и прохладные половицы под ногами, Лина выскребла их добела». Ты понял, что выскребла Лина? Половицы, конечно, а не папины ноги, хотя, может, их тоже не мешало бы поскрести, кто знает. Папа ходил по утрам босиком, и не только потому, что ему так нравилось.

— Надо поберечь обувку, — говорил он маме, которая упорно отказывалась ходить босиком. — Если все время топать в башмаках, придется без конца покупать их .. каждые десять лет.

— Ну и пусть, — ответила мама, и больше о башмаках разговору не было.

Известно, что никто не мог разбудить Лину, пока не затрещит будильник. Но однажды утром она проснулась по другой причине. Это случилось 27 июля, как раз в тот день, когда у Эмиля была высокая температура. Уже в четыре часа утра Лина проснулась от того, что огромная крыса прыгнула ей прямо на постель. Вот ужас-то! Лина вскочила со страшным криком и схватилась за полено, но крыса уже исчезла в щели возле дровяного ларя.

Услыхав про крысу, папа вышел из себя.

— Хорошенькая история, нечего сказать, — пробурчал он.—Крысы на кухне... они ведь могут сожрать хлеб и шпиг!

— И меня, — сказала Лина.

— И наш хлеб и шпиг! — повторил папа. — Придется на ночь впустить на кухню кошку.

Эмиль услыхал про крысу и, хотя у него еще держалась температура, тут же стал придумывать, как бы поймать крысу, если не удастся заманить на кухню кошку.

В десять часов вечера 27 июля температура у Эмиля совсем упала и он снова был весел и здоров. В ту ночь весь Катхульт мирно спал. Папа и мама и маленькая Ида спали в комнате рядом с кухней, Лина на своем диване, Альфред возле столярки. Поросята спали в свинарнике, а куры в курятнике. Коровы, лошади и овцы спали на

зеленых выгонах. И только на кухне не спала кошка, тоскуя о скотном дворе, где водилась целая уйма крыс. Бодрствовал и Эмиль; выбравшись из постели, он, осторожно ступая, прокрался на кухню.

— Бедняжка Воровка, тебя тут заперли, — сказал Эмиль, увидев сразу у кухонной двери горящие кошачьи глаза.

— Мяу, — мяукнула в ответ Воровка.

Эмиль пожалел кошку и выпустил ее из кухни. Хотя он понимал, что крысу надо изловить во что бы то ни стало. Раз кошки на кухне нет, надо придумать что-нибудь другое. Он раздобыл крысоловку, насадил на крючок аппетитный кусочек шпига и поставил крысоловку возле щели у дровяного ларя. И тут же призадумался. Ведь стоит крысе-высунуть из норки нос, она первым делом увидит крысоловку, заподозрит неладное и не даст себя провести. «Пусть лучше крыса побегает спокойненько по кухне, а потом вдруг — бац, наткнется на крысоловку», — решил Эмиль. Но куда же поставить ловушку? Может, под кухонный стол? Чаще всего крыса рыщет там в поисках хлебных крошек, но ставить туда, где сидит папа, бесполезно,— возле его стула крошками не больно-то разживешься;

Пристроив, наконец, крысоловку, Эмиль снова улегся спать. Проснулся он, когда на дворе уже рассвело; разбудил его громкий вопль, донесшийся с кухни.

«Видно, крыса попалась»,— подумал Эмиль. Но в следующую секунду в комнату вбежала мама. Вытащив сынишку из кровати, она прошептала ему на ухо:

— Марш в столярку, пока папа не вытащил ногу из крысоловки. А не то, сдается мне, настал твой последний час.

25