Костёр 1969-12, страница 33

дой в конце Большой улицы, его совсем нетрудно будет найти.

Фру Петрель была одной из самых знатных горожанок Виммербю и даже немножко чудно, как это она пригласила к себе в гости наших катхультовцев. Уж, наверное, не потому, что мама Эмиля всегда привозила ей свою знаменитую колбасу, ведь из-за колбасы еще никто не терял головы. Нет, просто фру Петрель частенько приезжала в Катхульт. На праздник сбора вишен, на праздник улова раков, на праздник сыра и прочие торжества. Там ее угощали колбасой и копченой грудинкой, телячьими котлетами и биточками, запеченным угрем и другими яствами. Но ведь нельзя только ездить в гости, иной раз надо и к себе пригласить, подумала фру Петрель.

«Должна же все-таки быть на свете справедливость»,— сказала она и пригласила к себе в гости хозяев Катхуль-та к 12 часам в тот самый день, когда они все равно приедут в город на ярмарку и можно будет их накормить подогретым рыбным пудингом и черничным супом. Сама же фру Петрель еще в 11 часов съела телячье филе и большой кусок марципанового торта, поскольку рыбного пудинга у нее было в обрез. В самом деле некрасиво, если она будет сидеть и уплетать пудинг, а гости останутся голодными. Нет, этого она не допустит.

И вот гости расселись вокруг стола на застекленной веранде — папа и мама Эмиля и маленькая Ида.

— Что за непослушный мальчонка, легче уследить за горстью блох, чем за ним, блохи и те не так быстро исчезают, — сказал папа.

Речь, конечно, шла об Эмиле.

Мама хотела было побежать на розыски своего сынишки, но папа принялся уверять ее, что он уже искал его повсюду.

Тут вмешалась фру Петрель:

— Даю голову на отсечение, он сам отыщет сюда дорогу.

Фру Петрель была права. В эту самую минуту в воротах ее дома показался Эмиль. И он увидел такое, от чего замер на месте. По соседству с фру Петрель, в красном доме, окруженном садом, жил бургомистр. Там, под яблонями, ковылял на высоких ходулях сын бургомистра Готфрид. Он тоже покосился на Эмиля и тотчас полетел кубарем в куст сирени. Если ты когда-нибудь ходил на ходулях, то понимаешь, почему так случилось — нелегко сохранять равновесие на длиннющих палках с прибитыми к ним маленькими дощечками для ног. Готфрид мгновенно высунул нос из куста и уставился на Эмиля. Когда встречаются два мальчика одинакового норова, то в глазах обоих словно зажигаются огоньки. Готфрид и Эмиль осмотрели друг друга с ног до головы и улыбнулись.

— Мне б такую кепчонку, как у тебя,— сказал Готфрид.— Дай поносить!

— Не-а, — сказал Эмиль, — но я могу поменяться на твои ходули.

Такой обмен показался Готфриду стоящим.

— Только вряд ли у тебя получится, — сказал он.

— Посмотрим! — ответил Эмиль.

Эмиль оказался проворнее, чем предполагал Готфрид. Он мигом вскочил на ходули и быстро заковылял среди яблонь. Про обед у фру Петрель он начисто забыл.

А на застекленной веранде фру Петрель катхультовцы закусывали рыбным пудингом. Скоро с ним было покончено и настал черед черничного супа. Его-то было вволю: посреди стола стояла налитая до краев громадная супница.

— Кушайте, кушайте, — угощала фру Петрель, — надеюсь, у вас хороший аппетит!

У нее самой никакого аппетита не было, и она не притронулась к супу, зато болтала без умолку. Конечно, она трезвонила об огромной комете, потому что в тот день все в Виммербю только о ней и говорили.

— Это ужасно!— воскликнула она.— Из-за какой-то кометы настанет конец света.

— Кто знает, может, этот черничный суп последнее, что ешь в жизни, — сказала мама Эмиля, и папа поспешно протянул тарелку.

— Налейте-ка еще, — попросил он. — Неровен час . . .

Но прежде чем фру Петрель успела подлить ему супа,

случилось нечто невероятное. Послышался звон разбитого стекла, что-то с грохотом влетело через широкое окно, и по веранде пронесся вихрь из осколков стекла и брызг черничного супа.

— Комета! — закричала фру Петрель и без чувств рухнула на пол.

Нет, это была не комета, а всего-навсего Эмиль, который, словно пушечное ядро, влетел в окно и головой угодил прямо в супницу, так что оттуда фонтаном брызнул суп.

Что тут началось! Мама Эмиля голосила, папа орал, маленькая Ида плакала. Только Фру Петрель не подавала признаков жизни и лежала на полу в глубоком обмороке.

— Быстро на кухню за холодной водой, — скомандовал папа. — Надо намочить ей лоб!

Мама опрометью бросилась на кухню, а папа побежал следом подгонять ее.

Эмиль осторожно вытащил голову из супницы. Лицо у него стало синим-пресиним.

— И чего ты так всегда торопишься есть? — упрекнула его маленькая Ида.

Эмиль ничего не ответил.

— Готфрид прав, — вздохнул он. — На ходулях через забор не перелезть.

Тут он увидел на полу несчастную фру Петрель, и ему стало жаль ее.

31