Костёр 1972-10, страница 30

Побледнели лица солдат. Минутное замешательство — и, не дожидаясь команды, рота остановилась. Офицер вырвал знамя. Заломову скрутили руки и стали его бить прикладами.

— За что вы бьете меня?! — раздался над толпой громкий твердый голос Заломова. — Разве я разбойник или вор?

Снова на лицах солдат замешательство. Прекратилось избиение, опущены штыки. Заломова увели.

Арестован был только Петр Заломов, остальным демонстрантам удалось скрыться. Но в эту же ночь в Сормове начала свирепствовать охранка. Обыски почти в каждом доме, и везде они кончились ничем — жандармы ничего не могли найти. И все же четырнадцать сормови-чей были арестованы, преданы суду.

1 июня газета «Искра» писала о Заломове:

«Товарищи! Кто из вас не преклонится перед мужеством этого человека, который один, не боясь солдатских штыков, твердо остался на своем посту. Мы никогда не забудем его примера, товарищи! И пусть все твердо запомнят те слова, что стояли на знамени. Пример его возбудит в нас горячее неудержимое желание до конца бороться за свободу...»

3.

В день демонстрации Алексей Максимович Горький находился в Нижнем Новгороде. Он жил в гостинице «Россия», окруженный сыщиками, шпиками. Весть о забастовке взволновала его до глубины души. Он понимал, что борь

ба только начинается. Надо привлечь внимание общественности к судебному процессу и превратить процесс в новую политическую демонстрацию. А для этого нужно, чтобы как можно больше людей знало о сормовских событиях, сочувствовало им. Надо выпустить листовки с призывами отстоять товарищей.

Но много ли можно выпустить листовок кустарным способом на гектографе или мимеографе? Нижегородский комитет РСДРП принял решение организовать свою типографию. Алексей Максимович со всей своей страстностью берется помогать комитету.

Через несколько дней после демонстрации Алексей Максимович должен был уехать в ссылку в Арзамас. Поэтому типографию решили организовать в Арзамасском уезде, в глухих лесах, около Понетаевского монастыря. Алексей Максимович дал деньги на устройство типографии.

По поручению комитета РСДРП знакомый слесарь Козин перевез в Понетаевку оборудование типографии.

В Понетаевский монастырь со всей России стекались странники и богомольцы. Случалось, что листовки попадали в их руки, и они разносили листовки по стране.

Однако через некоторое время типографию пришлось перевезти в Нижний Новгород и оборудовать ее на Телячьей улице. Снова Алексей Максимович дает деньги, достает необходимое оборудование. Для работы в типографии из Иваново-Вознесенска прислали партийного товарища. Чтобы усыпить бдительность полиции, решили купить бакалейную лавочку.

Лавочка примыкала к жилым комнатам — все чинно, мирно, не вызывает никаких подозрений. Типография находилась под полом.

В кухне был подпол, а вот под жилыми комнатами и под лавчонкой проходил лишь небольшой лаз. Работнику типографии пришлось проделать поистине титаническую работу: выкопать под домом помещение для типографии, а всю лишнюю землю утрамбовать по стенам.

Вскоре типография была оборудована. Приобрели патент на право торговли, повесили вывеску, отслужили молебен всем святым. И лавочка, и типография начали свою работу. Только за вторую половину 1902 года типография напечатала 25 тысяч прокламаций. Здесь перепечаты-вались даже отдельные номера «Искры».

А день суда над сормовичами приближался. Тянулось следствие.

В Арзамас к Алексею Максимовичу приезжает за советом Жозефина Эдуардовна Гашер. Впоследствии эта женщина стала женой Петра Заломова. Француженка по национальности, учительница, профессиональная революционерка, Жозефина Эдуардовна была пропагандистом и .агитатором в кружках сормовских рабочих, активной участницей собраний, где обсуждался вопрос о первомайской демонстрации.