Костёр 1977-07, страница 19

Картина художника-космонавта А. ЛЕОНОВА

БЕЗДНУ

Виктор ШУРЛЫГИН

Тренировки, тренировки, тренировки

— Потрясу немного аэроплан,— снова вышел на связь летчик.

Он взял ручку на себя и, когда горизонт поплыл куда-то вниз, бросил истребитель в пикирование. Почти у самой земли снова рванул ручку и тотчас отдал обратно. Где-то на двенадцатой «абракадабре» самолет вздрогнул и за стеклом фонаря упруго зазвенел воздух. Аэродинамическое торможение подтверждало: шасси вышло. Но лейтенант уже не верил звукам. Он еще раз взглянул на зеленые огоньки сигнального табло, на левую и правую плоскости крыла, из которых высунулись длинные полосатые трубочки. И табло, и механические указатели подтверждали: стойки встали на замки. Окончательно убедившись в этом, летчик сделал разворот и пошел к аэродрому.

Справа, через летное поле к взлетно-посадочной полосе уже неслись красные машины спецслужб. Леонов заметил их краем глаза, потому что теперь смотрел только влево, градусов под тридцать влево и вниз — чтобы почувствовать землю, летчики всегда смотрят влево.

Командир сам подъехал к его машине на газике и стоял под острым жалом фюзеляжа, ждал, когда лейтенант расстегнет привязные ремни, выключит тумблера всех систем. Рядом с командиром Леонов увидел незнакомого генерала.

— Товарищ генерал,—сказал летчик, выбравшись из кабины. — Разрешите обратиться к командиру полка?

— Обращайтесь.

— Задание выполнено,— доложил Леонов. — Цель поражена.

— С полигона уже звонили.— Командир повернулся к незнакомому военному: — Это тот самый летчик, которого мы вам рекомендовали.

День начинался как надо.

По дороге Гагарин рассказывал какую-то охотничью байку, наверное, очень смешную, потому что Паша Беляев

все время вытирал слезы и просил повторить. Леонов, обычно веселый и жизнерадостный, прислушивался к голосам друзей, но не смеялся: ушел в себя. Знакомое ощущение близкого счастья приятно сосало в груди, и он чувствовал, что очень скоро в его судьбе должно произойти что-то большое и важное.

— Рад вас увидеть, орели-ки, — сам Главный конструктор встретил космонавтов, и уже одно это было необычным.

Они прошли по длинному пролету цеха в самый конец, где, накрытый брезентом, стоял макет нового корабля. Космонавты молчали. По едва обозначенным контурам каждый пытался определить тип машины.

— «Восход», — сказал Николаев.— Да, «Восход».

— Не совсем, — ответил Королев и заговорщицки подмигнул. Потом он дал команду рабочим, и брезент, шурша, пополз вниз, открывая корабль.

— Что это, Сергей Павлович?— Гагарин указал на какую-то странную камеру, выпирающую из жилого отсека.

Королев с улыбкой обернулся:

— Шлюз для выхода в космическое пространство.

Все стояли потрясенные, удивленные. Как-то не верилось, что это может случиться так скоро. И Леонов снова почувствовал горячее стеснение в груди.

— Алексей Архипович, — голос Королева доносился откуда-то издалека. — Не хотите облачиться в доспехи?

Медики принесли большой, ослепительно белый скафандр с ранцем, с какими-то торчащими наружу трубочками, присосками, шлангами. Леонов натянул штанины и молча ждал, пока зашнуруют костюм, застегнут «молнии», наденут гермошлем.

— Попробуйте выполнить эксперимент, — попросил Королев, когда все было готово.

Леонов сделал первый шаг, и движение получилось каким-то неуклюжим, медвежьим.

17