Костёр 1983-04, страница 11

На мопеде поехал Генка, а моя очередь была как уходила, стала вдруг мутной и зыбкой, словно

раз после него.

— Леха, а сколько у твоего кубиков? — спросил Славик.

— Да полета всего, — ответил Леха. — Конечно, это не «Ява», и не «Иж-Юпитер», но шестьдесят по хорошему асфальту он запросто делает. А как в гору прет — ну, зверь! Движок у него супер —

— приемистыи.

— У моего дядьки на Украине «Цундап» с коляской, — сказал Никита. — Довоенный еще. Дядька его после войны из реки вытащил. Вот это, скажу, машина! К нему в коляску двести кирпичей положишь — и вперед! Хоть на Эверест. У него даже задняя передача есть, представляете!?

— Ну и что, — сказал я. — У нашего «Днепра» тоже задняя передача.

— Не, мужики, — сказал Славик, — что ни говорите, а лучше «Хонды» сейчас мотоцикла нет. У него один движок чего стоит — больше семисот кубиков. А скорость — двести. Вообще, у японцев сейчас самая крутая техника.

И в это время появилась Таня. Ребята замолчали, с любопытством поглядывая на ее приближение. А у меня почему-то сразу вспотели ладони, а в ногах появилась противная слабость.

— Серый, уж не по твою ли это душу, — не

брежно проговорил Никита.

Говорят, ты ей

красочки растираешь, когда она батальные сцены пишет.

Да помолчи ты, чучело,

огрызнулся я.

— Все, все, умолкаю. Я ж понимаю, дело, так сказать, сугубо личное и тэ дэ...

— Здравствуй, Сережа, — приветливо сказала Таня, подходя.

— А, привет, — небрежно бросил я, будто только ее заметил. — Ну, где там Генка? Небось, паразит, на станцию погнал. — До чего же гнусным и фальшивым показался мне собственный голос. Но Таня, будто ничего не заметив, весело сказала:

— Знаешь, дедушка починил наш старый ве

лосипед. Пойдем кататься. Сегодня такой вечер замечательный. Тепло. И потом... Я хотела тебе что-то показать.

Как мне хотелось в тот момент вскочить и сказать, что да, конечно, я согласен, что я жутко люблю кататься на велосипеде и что мы домчим с ней до озера в пять минут! Но я посмотрел на молчаливо ухмыляющихся ребят и словно прирос к проклятому бревну. Я ненавидел себя в эти секунды. Отвратительно чужим голосом я сказал:

— Да не, неохота. Сейчас моя очередь на мопеде ехать. А на велосипеде как-нибудь в другой раз.

Ребята одобрительно заржали.

— Правильно, Серый! — снова вылез Никита. — Крутить педали — работа для дураков. А мы уж лучше на моторе. С ветерком!

Тогда Таня повернулась и быстро, не оглядываясь, стала уходить. И дорога, по которой она

погруженная в толщу воды.

Через несколько минут подкатил сияющий Генка.

— Ну, машина! Высший класс! Давай, Серега,

гони. Только не газуй зря сильно. Она и так прет, будь здоров.

Я вскочил в седло и помчался по поселку. Я долго кружил по пыльным узким улицам в надежде встретить Таню. Но ее нигде не было. «Ладно, ничего, — говорил я сам себе. — Встану завтра утречком пораньше, пойду к ней, и все образуется. Все будет хорошо, все обязательно будет хорошо». Именно так я и думал, с ревом несясь по ухабистой дороге. Но на душе было тоскливо.

Утром, когда Генка еще спал, а Анастасия Петровна едва начала варить манную кашу, я выскочил из дома. Всю дорогу я бежал, хотя сам же твердил себе: «Ну куда ты несешься. Ведь спят же еще люди. Наверняка спят».

В саду возле дома, у кустов красной смородины, с корзинкой, привязанной к поясу, стоял Танин дедушка. Он неторопливо срывал спелые рубиновые гроздья и что-то недовольно бормотал себе под нос.

— А

Здравствуйте!

громко крикнул я.

Таня уже проснулась?

— Таня? — старик обернулся и удивленно на меня посмотрел. — Опоздал, сынок. Уехала Таня.

— Как уехала?! — закричал я, не поверив своим ушам.

— Да так вот, уехала. Сегодня рано утром с первой электричкой покатили. Путевку, видишь ли, им семейную дали. В эту, как ее, Ег... Ел... в Елгаву. Тьфу ты, господи, и не выговоришь. Будто ребенку здесь с дедом, с бабкой плохо. Нет, им обязательно Прибалтику подавай. А я так скажу, у нас ничуть не хуже ихней Прибалтики. Тут и ягоды свои, и яблоки вот-вот поспеют. Оно, конечно, с базара за большие деньги все вкуснее кажется...

Я не дослушал старика, повернулся и пошел прочь.

— Эй, паренек, постой! — крикнул мне вслед старик. —

— Сергеем, — ответил я и замер.

— Тогда погоди. Таня тут кое-что передать тебе велела. — Старик вошел в дом и вскоре вышел, держа в руках плоский, размером с портфель, пакет.

— Держи.

Я схватил пакет и, даже позабыв поблагодарить старика, побежал на полдну. На ту поляну, откуда начиналась дорога на озеро. Там я сел на поваленную сосну и долго не решался развернуть бумагу. Наконец я набрался духу и открыл пакет. В нем лежала картина. На темно-вишневом небе застыла огромная зеленая луна. Внизу, под горкой, словно волшебное зеркало, серебрилось маленькое лесное озеро, похожее на запятую. А на берегу возле камня, напоминавшего дремлющего кота, виднелись две крохотные фигурки.

Тебя часом не Сергеем зовут?