Костёр 1988-03, страница 22

МАХНУ СЕРЕБРЯНЫМ ТЕБЕ КРЫЛОМ

Г. МАЛИКОВД рассказ Рисунки А. Борисенко

Гошка ходит на Щучье один.

Чтобы добраться до озера, сначала надо идти лугом, потом лесом, а потом снова лугом. В лесу, там, где малинник, водятся змеи — черные гадюки, а на выходе из малинника, на тропке,— змеиное «кладбище». Каждый, кто этим малинником идет, старается палкой убить змею, а потом бросает ее, мертвую, на «кладбище», поэтому, когда из малинника выходишь, ступить некуда от сухих змеиных шкурок.

Но Гошка не боится змей: ни живых, ни мертвых. Он ничего не боится, даже утопленников. В прошлом году на Щучьем мужик пропал: ушел на озеро и не вернулся, утонул, наверное.

Бабушка не разрешает с Гошкой водиться. Она говорит, что Гошка — это рыжая оторва и что не сносить ему головы, а тетя Маруся, хозяйка дома, где Таня с бабушкой снимают на лето комнату, еще и поддакивает: в соломахинской родне все шалопуты. И все равно каждое утро Гошка свистит под Таниным окошком.

Любимое Гошкино слово — «слабо». «Слабо на сосну забраться!» — и Таня забирается до самой верхушки. «Слабо прыгнуть!» — и Таня спускается к толстой нижней ветке, нависшей над песчаным карьером, и прыгает. Тогда Гошка ведет Таню на земляничную полянку и позволяет съесть самые крупные ягоды или показывает кротовую нору, а иногда вырезает из коры такую лодку, которая не переворачивается даже в самой большой луже.

Таня во всем помогает Гошке: добывает жуков-короедов, а после дождя, пока еще не просохло, собирает по тропинкам длинных жирных червей. Гошка складывает червей в старую консервную банку, плотно закручивает сверху тряпицей, а по бокам проделывает гвоздем дырочки, чтоб червяк не задохся.

— Завтра на Щучье схожу,— говорит он, вытирая грязные руки о штаны и не глядя на Таню. Он знает: бабушка не разрешит Тане идти на Щучье, да еще с ним, с Гошкой. «Ни боже мой! — говорит Танина бабушка.— Только через мой труп!»

— По-ихнему жить — ничего нельзя,— ворчит Гошка.— Их слушать — всю жизнь Щучьего не увидишь.

Это он придумал завтра идти на озеро. Тайком, чтобы бабушка и не знала.

Когда рано утром Гошка свистнул под окошком, Таня уже не спала. Она осторожно выбралась из-под теплого одеяла, натянула сарафан и, ни о чем не раздумывая, взобралась на подоконник и спрыгнула в холодную и мокрую от росы траву.

Они пошли по дороге к большому лугу. Солнце уже встало, но было так холодно, что даже пальцы застывали.

— Замерзла? — спросил Гошка.— Погоди, еще жара будет. Держи вот.— Гошка сунул Тане в руки маленькую корзинку, в которой лежала банка с червями, кусок хлеба, соль и несколько кусков сахара.

Солнце поднималось все выше, но роса на траве не исчезала. Гошка остановился, опустил руки в траву, набрал росы и обтер мокрыми руками лицо.

— Умойся,— велел он,— а то привыкла дрыхнуть по утрам. Эх...— в сердцах сказал он,— городские...

Они прошли по обочине луга до самого его конца, потом свернули и пошли вдоль ручья, с одной стороны которого деревья были вырублены, а с другой — низко свисала черемуха. Дальше, далеко в лес, уходила просека. Они прошли еще немного по просеке вдоль малинника на серых камнях и остановились.

— Тут побудь,— велел Гошка,— сейчас при-

ДУ-

Малина уже перезрела и, как только Таня прикасалась к кусту, много ягод сыпалось на землю. Таня осторожно сняла несколько ягод и положила в рот. Малина была сладкая.

Гошка скоро вернулся, держа в руках крепкую палку.

— Змеи там,— сказал он.— Мать говорит, укусит, так не спасешься.— Таня посмотрела на свои изношенные сандалии.— Ерунда,— засмеялся Гошка,— это она пугает, чтоб я не шлялся. Вон Митрофаныча в прошлом году ужалила, так он ногу ножом вспорол, кровь отсосал и ничего: помаялся несколько дней и живет себе.

— А у тебя нож есть? — спросила Таня.

Гошка молча вынул из-за голенища коротких

резиновых сапог перочинный нож.

Таня успокоилась: с Гошкой не страшно, у него все получается быстро, ловко, по-взрослому. Гошка хочет быть капитаном дальнего плавания, водить корабли в далекие страны, и Таня верит, что он будет моряком. Она представляет белый город на берегу синего моря, большой белый теплоход, Гошку на капитанском мостике: коренастого, в белом кителе, с копной соломенных волос под капитанской фуражкой. Теплоход отплывает. Гошка сосредоточенно смотрит вперед, командует, а потом вдруг поднимает голову и смотрит в небо, а там, прямо над кораблем, низко летит маленький самолет, и Гошка улыбается, потому что знает: в этом самолете летчиком она, Таня, и это она машет ему, как поется в песне, серебряным своим крылом.

Только о том, что Таня мечтает стать летчицей, не знает никто, даже Гошка.

— От меня держись шагах в трех. Я остановлюсь — и ты ни с места! Замри там, чтоб я тебя не слышал. Змею увидишь — не вопи, в сторону не

17