Пионер 1956-03, страница 16

со своими людьми «а нартах в верховья реки Май и разворачивать работу. А я с Мищенко и Чернышёвым должен был вылетать на помощь Трофиму.

Утром за нами прилетел самолёт.

ПУРГА

Алгычанский пик, который занимал теперь все наши мысли, расположен в центральной части Джугджурского хребта, близ Охотского моря. В описании геодезиста Е, Ваеюткина, побывавшего в этой части хребта на год раньше нас, мы прочли: «...пик не является господствующей вершиной, но он очень скалистый и трудно доступный. Его окружают глубокие цирки, кручи и пропасти. Нам удалось подняться на пик только с западной стороны. Этот путь идёт по единственной лощине, очень крутой, и требует при подъёме большой осторожности. В других местах не подняться. Лес для лостройки пирамиды на вершине Алгычана можно вынести только в марте, когда лощина забита снегом».

Вечером второго марта мы уже летели над Охотским морем, вернее, над разрозненными полями льдов. Под нами изредка проплывали скалистые островки, да иногда слева обозначался мрачный контур материка. Открытое же море виднелось строгой чертой справа, далеко за льдами.

— Машина на подходе,— неожиданно предупредил нас командир.

Самолёт, словно гигантская птица, ворвался в бухту и, пробежав по ледяной дорожке, остановился. Мы стали выгружаться. Слева по широкому распадку и по склонам сопок раскинулся посёлок. На берегу расположились склады, судоремонтные мастерские и здания рыбзавода. За посёлком виднеются горы. Вклиниваясь далеко в море, они образуют бухту и защищают её от штормов и стужи.

К Алг\.1чанскому пику нам предстояло ехать на оленях. Но прежде чем тронуться в этот незнакомый нам путь, необходимо было собрать сведения о той местности, которую придётся пересечь, добираясь до лагеря Королёва.

Вечером я сидел в кабинете председателя райисполкома. Он был предупреждён заместителем начальника экспедиции Плоткиным о нашем прибы-

14

тии и попросил рассказать подробно о затерявшихся людях, о планах поисков.

— Зимою в глубину Джугджурского хребта местные люди почти не ходят,— говорил председатель, изредка поглядывая на карту, висевшую на стене.— Но я не верю, чтобы опытные таёжники могли заблудиться в горах. Нет ли тут чего-то другого, более опасного? Нехорошо, что всё это случилось именно на Джугджуре, да ещё в такое холодное время!

— Где бы человек ни потерялся, в горах или в тайге,— это одинаково плохо,— ответил я.

— На Джугджуре хуже. Недоброй славой пользуется он у наших эвенков. Но вам, думаю, нечего бояться. Мы выделили надёжных проводников, хороших оленей. Надо, однако, торопиться. Кто знает, какое несчастье постигло людей!..

— Вы уж договаривайте до конца. Почему о Джугджуре сложилась плохая слава?

— Джугджур — это горный район неукротимых ветров. А ветер — наше несчастье. То он приносит сюда слишком много влаги, тумана, то продолжительны^ холод...

Мы расстались в полночь.

Я возвращался берегом, огибая бухту. Было тихо, пустынно, и только струйка дыма, словно живой ручеёк, просачивалась от палатки в глубину потемневшего неба.

...С моря тянуло предутренней прохладой. Румянился восток, и береговые скалы медленно выползали из темноты уже поредевшей ночи... В палатке на раскалённой печке булькал чайник. Пахло тушёным мясом.

—■ Люди есть? — послышался громкий голос, и в палатку заглянуло скуластое лицо.

— Мы проводники, приехали за вами. Куда кочевать будем? — спросил молодой эвенк, забираясь в палатку. Следом за ним показался и второй эвенк.

— Садитесь! Сейчас завтрак будет готов, за чаем и поговорим,— ответил Василий Николаевич Мищенко.— Звать-то вас как?

— Меня — Николай, а его — Афанасий. Мы из колхоза «Рассвет»,— бойко ответил молодой эвенк.

Афанасий кивнул и стал стягивать с себя старенькую дошку. Он сбил рукавицами снег с унтов и, подойдя к печке, протянул к ней окоченевшие руки. Ему было лет пятьдесят пять. Николай же продолжал стоять, румяный, здоровый. Лихо сбив на затылок пыжиковую ушанку, он с любопытством осматривал внутренность палатки.

— Какое место кочевать будем? — снова спросил он.

—■ Поедем через Джугджурский перевал, а там видно будет,— ответил я.

— Хо... Джугджур?! — воскликнул Афанасий.— Лешего нужда гнать это время оленей через перевал!

И Афанаэий, повернувшись к Николаю, перебросился с ним несколькими словами на родном языке. Наш маршрут явно встревожил проводников.

— Что вас пугает? — спросил я.

— Ничего, переедем, только обязательно торопиться надо, пока небо не замутило,— уже спокойно ответил Афанасий,

Позавтракав, мы свернули лагерь.

По заснеженной дороге дружно бежали оленьи упряжки. На передней паре сидел Афанасий. Он нет-нет, да и подстегнёт поводным ремнём право-ручного оленя. Упряжка рванётся вперёд и взбудоражит обоз, но через минуту олени сбавляли ход и-снова бежали спокойной, размашистой рысью.

Скоро дорога пошла в гору. Я шёл впереди обоза, и чем выше поднимался, тем шире разворачи