Пионер 1990-02, страница 32

— Веем делегатам оставаться на местах,— распорядился Голиков.— Арестованных ведите к выходу.

С пола возле покрытого скатертью стола поднялся Каташкин. В руке он держал наган. Аркадий Петрович хотел ему крикнуть: «Какого черта!..» — но это уже не имело смысла.

Из дальнего конца зала к председательскому столу вели двоих в откинутых башлыках. Это были молодые парни. Одному, длиннолицему, было 22—2'.i года. Другой, молодой хакас с реденькой бородкой, был еще моложе.

— Где третий?! — встревоженно спросил Голиков.— Где Соловьев?

— Там потайная дверца есть,— ответил человек лет пятидесяти, который крепко держал руки длиннолицего, завернутые за спину.— Он через эту дверцу ушел. Там наши мужики за ним побегли.

Как через потайную дверь? — не поверил Голиков.

Готовя помещение к проведению съезда, Аркадий Петрович приказал забить эту дверь за бывшим иконостасом досками. И вот она оказалась открытой. И Соловьев знал, что доски будут оторваны. Кто их отодрал? Кто из людей, помогавших готовить помещение бывшей церкви, работает на Соловьева?

...Каташкин, который не решался смотреть Голикову в глаза, объявил перерыв. Трое председателей, которые кинулись следом за Соловьевым через потайную дверь, его просто не нашли. Он не убежал, не умчался верхом: он куда-то юркнул. Голиков приказал осмотреть и обыскать все близлежащие дома и сараи, овчарни и конюшни. «Император тайги» словно растаял.

Голиков отправился к себе в кабинет и распорядился привести к нему арестованных.

Длиннолицый был родом из Саратова, окончил юнкерское училище, имел чин поручика. Еще в училище увлекался стрельбой, брал призы на состязаниях. Считалось, что к стрельбе у него особый дар. А молодой хакас, он плохо говорил по-русски, был сыном охотника. Они оба служили в охране Колчака, пото.м у полковника Олиферова.

Когда же они попали в «горно-партизанский отряд», и Соловьев узнал, что эти двое свободно владеют любым огнестрельным оружием, он велел их поселить под охраной на заброшенной усадьбе лесника. Стрелков до отвала кормили, ежедневно давали водку. В подполе дома, где они поселились, был устроен тир, там они ежедневно упражнялись в стрельбе.

Неделю назад им начали ставить всего лишь по стакану самогона в обед и на ужин. Зато вместо двадцати револьверных нитронов для стрельбы по мишеням им выдавали уже по сорок штук в день.

— Дна дня назад к нам в берлогу припожаловал

сам Соловьев,— с кривоватой улыбкой на вытянутом лице рассказывал поручик. Привез бутылку «Смирновской» и после ужина сказал, что есть настоящая работа: нужно будет проникнуть на важное собрание и по его сигналу погасить выстрелами лампы. «Но чтобы ни одного человека не задеть!»

«Как мы проникнем на собрание, сказал Соловьев,— моя забота. Вы гасите выстрелами лампы и бегите обратно к двери, через которую мы войдем. Там будут стоять верные нам люди. Они сначала нас пропустят, а потом выпустят и задержат остальных».

О втррой двери стрелки ничего не знали. Они кинулись к выходу, отвлекли на себя внимание. Тем временем Соловьев юркнул в потайной ход. Успешность плана обеспечивалась прежде всего тем, что Соловьев хладнокровно обрек на заклание этих молодых парней.

О банде пленные сообщить ничего не могли. Соловьев не случайно поселил их отдельно.

Парней увели. Голиков стал ходить по кабинету. Еще час назад он, Голиков, сидел под одной крышей с Соловьевым. Если бы Каташкин не допустил нелепости, был шанс поймать «императора тайги». Теперь Голиков понимал, что шанс этот был невелик. Соловьев предусмотрел многое. И если бы заподозрил, что замысел его раскрыт, начал бы стрельбу по залу.

Но кто помог Соловьеву произвести замену делегации?.. Кто открыл нынче ночыо забитый досками потайной ход?..

Й • Й

...Если Соловьев желал произвести сильное впечатление. то он достиг своего. Отчаянная смелость «императора тайги», который явился на съезд, где обсуждались меры по борьбе с его бандами, и не менее ловкий его уход взбудоражили умы. Было замечено и то, что во время перестрелки не пострадал ни один делегат. Если бы Соловьев бросил в зал десяток гранат, эффект был бы гораздо меньший.

А пока что съезд был сорван. Писать о нем в газетах не имело смысла. Судьба настоящих форпостовских делегатов осталась невыясненной— они пропали. Начальник группы сопровождения, который привез Соловьева и двух стрелков, дал показания: поскольку они уже опоздыва-ли, сани с делегатами ждали их у самого въезда в станицу. Был допрошен и Каташкин. Он признался, что поступил нелепо от сильного волнения.

Делегаты, не приняв никакого решения, разъехались по домам. Все до единого добрались благополучно. Об этом позаботился не только Голиков, но и Соловьев.

ЧАСТЬ В

Новоселье

Голиков перевел свой штаб в деревню Форпост. Помощник Аркадия Петровича по разведке Павел Никитин снял квартиру напротив штаба в доме Аграфены Кожуховской. Это была сильная подвижная женщина с крупным некрасивым лицом. Жизнь Аграфены текла уныло и одиноко, поэтому квартиранту она обрадовалась и обещала Никитину, что будет Голикова кормить и стирать ему белье.

Аркадий Петрович перенес из штаба свой чемо-

)РАЯ

дан. Хозяйка провела его в комнату, самую просторную в доме. В комнате было три окна два по фронтону, одно сбоку. Здесь стояли лавки, стол и две табуретки. Справа от стола была прорезана дверь в среднюю комнату. На эту же сторону выходила половина русской печки с лежанкой. Топилась печь из кухни-прихожей. А вдоль левой стены громоздились самодельный шкаф и широченная кровать с горой подушек.

Голиков сразу обратил внимание, что кровать хорошо просматривается из окон.

— Вы не будете возражать, если я поменяю