Техника - молодёжи 1957-01, страница 34

Загорелая, ослепительно улыбающаяся, подняв руки к длинным пепельным волосам. И на другом хохочущая на медной корабельной пушке — памятнике седой древности.

Эрг Hoop, утратив свою стремительность, медленно сел напротив астронавигатора.

— Если бы вы знали, Низа, как грубо судьба погубила мою мечту там, на Зирде! — вдруг глухо сказал он.

— Если бы Зирда не погибла и мы могли получить горючее, — продолжал он в ответ на немой вопрос собеседницы,— я повел бы экспедицию дальше. Так было условлено с Советом. Зирда сообщила бы, что требовалось, а «Тантра» ушла дальше, с теми, кто захотел... Оставшихся взял бы «Альграб», который после дежурства здесь был бы вызван к Зирде. А вы, Низа? Вы бы отправились дальше?

— Я? Конечно!

— Но куда? — вдруг твердо спросил Эрг Hoop, пристально глядя на девушку.

— Куда угодно, хоть... — она показала на черную бездну между двумя рукавами звездной спирали Галактики.

— О, не так далеко! Вы знаете, Низа, что около восьмидесяти пяти лет назад была тридцать четвертая звездная экспедиция, прозванная «ступенчатой». Три звездолета, снабжая друг друга горючим, отдалялись все больше от Земли в направлении созвездия Лиры. Те два, что не несли экипажа исследователей, отдали анамезон и возвратились обратно. Так восходили на величайшие горы спортсмены-альпинисты. Наконец третий, «Парус»...

— Тот, не вернувшийся!.. — взволнованно шепнула Низа.

— Да, «Парус» не вернулся. Но он дошел до цели и погиб на обратном пути, успев послать сообщение. Целью была большая планетная система голубой звезды Веги или Альфа Лиры. Сколько человеческих глаз в бесчисленных поколениях любовалось этой яркой синей звездой северного неба! Вега удалена на восемь парсеков, и люди не отдалялись от нашего Солнца на такие расстояния... Как бы то ни было, «Парус» достиг цели... Причина его гибели неизвестна: метеорит или крупная неисправность. Возможно, что он сейчас еще несется в пространстве и герои, которых мы считаем мертвыми, еще живут.

— Как ужасно!

— Такова судьба каждого звездолета, который не может идти с нужной скоростью. Расстояния настолько велики, что сразу между ними и родной планетой встают тысячелетия пути.

— Что сообщил «Парус»? — быстро спросила девушка.

— Очень немногое. Сообщение прерывалось и потом совсем замолкло, должно быть, перекрылось где-то силовым полем. Я помню его дословно: «Я Парус, я Парус, иду от Веги двадцать шесть лет... достаточно... буду ждать... четыре планеты Веги... ничего нет прекраснее... какое счастье...»

— Но они звали на помощь, где-то хотели ждать!

— Конечно, на помощь, иначе звездолет не стал бы расходовать чудовищную энергию на посылку сообщения. Что же было делать, больше ни слова от «Паруса» не поступило.

— Двадцать шесть независимых лет обратного пути, а всего от Веги до Солнца тридцать один год. Он был где-то в нашем районе или еще ближе к Земле.

— Вряд ли... Разве в том случае, если превысил нормальную скорость и шел недалеко от квантового предела. Но это очень опасно!

Эрг Hoop коротко пояснил расчетные основания разрушительного скачка в состоянии материи, но заметил, что девушка слушает невнимательно.

— Я поняла вас, поняла!—воскликнула она, едва начальник экспедиции закончил свои объяснения. — Я поняла бы сразу, но мне заслонила все гибель звездолета...

— Теперь до вас дошел основной смысл сообщения,— хмуро сказал Эрг Hoop. — Они открыли какие-то особенно прекрасные миры! И я давно уже мечтаю повторить путь «Паруса» — с новыми усовершенствованиями это теперь стало возможным и с одним кораблем. С юности я живу мечтой о Веге — синем солнце с прекрасными планетами!

— Увидеть такие миры... — прерывающимся голосом произнесла Низа. — Но чтобы вернуться, надо шестьдесят земных или сорок зависимых лет. Это полжизни!

I — Да, большие достижения требуют больших жертв. Но

для меня это даже не жертва. Моя жизнь на Земле была лишь короткими перерывами звездных путей. Ведь я родился в звездолете!

— Как это могло случиться? — поразилась девушка.

— Тридцать пятая звездная состояла из четырех кораблей. На одном из них моя мать была астрономом. Я родился на полпути к двойной звезде. Когда экспедиция вернулась на Землю, мне было уже восемнадцать лет. Я обучился искусству вести звездолет и стал астронавигатором взамен заболевшего, а также мог быть и механиком планетарных и анаме-зонных двигателей...

— Но я все-таки не понимаю... — начала Низа.

— Как решилась моя мать? Станете старше — поймете! Как бы то ни было, меня приносили сюда в такой же пост

управления, и я таращил свои полубессмысленные глазенк^ на экраны, следя за качающимися в них звездами. Мы летели в направлении Тет Волка, где оказалась близкая к Солнцу двойная звезда. Два карлика, синий и оранжевый, скрытые темным облаком. Первым сознательным впечатлением было небо пустой и бескислородной планеты, которое я наблюдал из-под стеклянного купола временной станции, — экспедиция совершила высадку и в течение семи месяцев изучала планету. Там, насколько помню, оказалось чудовищное богатство платины, осмия и иридия. Невероятно тяжелые кубики иридия стали моими игрушками. И это небо, первое мое небо,— черное, с чистыми огоньками немигающих звезд и двумя солнцами невообразимой красоты — ярко-оранжевым и густо-синим. Помню, что иногда потоки их лучей перекрещивались, и тогда на нашу планету лился такой могучий и веселый зеленый свет, что я кричал и пел от восторга!.. — Эрг Hoop умолк и закончил:—Довольно, я увлекся воспоминаниями, а вам давно пора отдыхать.

— Продолжайте, я никогда не слышала ничего интереснее, — взмолилась Низа, но начальник оказался непреклонен. Он принес маленький пульсирующий гипнотизатор, и от повелительных ли глаз Эрга Ноора или от снотворного прибора девушка заснула так крепко, что очнулась накануне поворота на гигантский шестой круг. Уже по холодному лицу начальника со сжатыми челюстями Низа поняла, что «Альграб» так и не появился.

— Вы проснулись как раз в нужное время!—объявил он, едва Низа, приведя себя в порядок, вернулась после электрического и волнового купания. — Включайте музыку и свет пробуждения. Всем!

Низа быстро нажала ряд кнопок, и во всех каютах звездолета, где спали члены экспедиции, стали перемежаться вспышки света и раздалась особая, постепенно усиливающаяся музыка низких вибрирующих аккордов. Началось постепенное, осторожное пробуждение заторможенной нервной системы и возвращение ее к нормальной деятельности. Спустя пять часов в центральном посту управления звездолета собрались все пришедшие в себя участники экспедиции, подкрепленные едой и нервными стимуляторами.

Известие о гибели вспомогательного звездолета каждый принял по-разному. Как и ожидал Эрг Hoop, экспедиция оказалась на высоте положения. Ни слова отчаяния, ни взгляда испуга. Даже Пур Хисс, проявивший себя не слишком храбрым на Зирде, не дрогнув, встретил сообщение. Молодая Лума Ласви, врач экспедиции, только чуть побледнела и украдкой облизнула пересохшие губы.

— Вспомним о погибших товарищах!—сказал начальник, включая экран проектора, на котором появился «Альграб», снятый перед отлетом «Тантры». Все встали. Медленно сменялись на экране фотографии то серьезных, то улыбающихся людей — семи человек экипажа «Альграба». Эрг Hoop называл каждого по имени, и путешественники отдавали прощальное приветствие поднятием рук, обращенных к погибшему. Таков был обычай астролетчиков. Звездолеты, отправлявшиеся совместно, всегда имели комплекты фотографий всех людей экспедиции.

Исчезнувшие звездолеты могли долго скитаться в космическом пространстве, и их экипажи еще долго могли оставаться в живых. Это не имело значения — корабль никогда не возвращался. Разыскать его, подать помощь не было никакой реальной возможности. Иногда корабли успевали, как «Парус», подать последнее сообщение.

После печального обряда Эрг Hoop повернул «Тантру» по направлению к Земле и включил анамезонные двигатели. Через несколько часов они замолчали. Звездолет стремился к родной планете, пролетая в сутки двадцать один миллиард километров. До Солнца осталось приблизительно шесть земных лет пути. В центральном посту и библиотеке-лаборатории закипела работа. Вычислялся и прокладывался новый курс. Надо было пролететь все шесть лет, расходуя анамезон только на гашение естественного замедления корабля в различных силовых полях. Иными словами, следовало вести звездолет все время вдоль окраин полей тяготения от звезды к звезде, от темного облака к темному облаку, тщательно сберегая скорость. Всех тревожила неисследованная область 344 + 2У между Солнцем и «Тантрой», обойти которую никак не удавалось, — по сторонам ее до Солнца встречались зоны свободных метеоритов, кроме того, при повороте корабль терял скорость.

Спустя два месяца кривая полета была готова. «Тантра» стала описывать пологую циклоиду между границами равного напряжения во встречных гравитационных полях.

Великолепный корабль был в полной исправности, скорость безмоторного полета держалась в вычисленных пределах. Теперь только время — четыре зависимых года полета лежали между звездолетом и родиной.

Эрг Hoop и Низа, отдежурившие свой срок и усталые, погрузились в долгий сон. Вместе с ними ушли во временное небытие два астронома, геолог, биолог, врач и четыре инженера.

30