Техника - молодёжи 1982-08, страница 34

вехи нтр

ботках Долинского, изложим суть его конструкторского кредо: «Люди часто сами создают себе трудности, а потом с ними борются. А проблемы надо просто исключать». Следуя этому принципу, он сразу решил создавать такой комплекс, автоматизация которого требовала бы минимального числа датчиков и командных устройств, позволяющих добиться максимальной надежности.

Начал он с парадоксальной на первый взгляд идеи: а что, если добывать уголь не из одной точки лавы, как при фланговом способе, а брать его одновременно по всему фронту, чтобы комбайн шел на забой «в поб»? Для этого необходимо рассредоточить рабочий орган машины на несколько десятков метров... Это может быть, например, набор резцов, которые по специальным направляющим движутся вдоль забоя и режут уголь на огромном пространстве. Но тогда присутствие человека в лаве обязательно либо повсюду, во всех точках добычи, что нереально, либо нигде... И еще: по всему фронту забоя должно идти и крепление сводов. Значит, теперь крепи можно передвигать не по одной, как раньше, а все сразу или крупными блоками.

В этом случае число связей между комбайном и крепью намного сокращается, и такую систему уже можно попытаться автоматизировать. Но До-линский, верный своему кредо, задумал устранить автоматику, связывающую крепь и комбайн. В итоге он решил создавать не комплекс, а агрегат, который совместил бы независимые доселе операции отбойки угля и крепления кровли в одну. При этом конструкция значительно упростится, ведь целый ряд домкратов, двигателей и других элементов будут работать как бы по совместительству.

Долинский представлял свой агрегат таким. Его 12 резцов, расположенных ступеньками, движутся вдоль забоя; они разворачиваются на звездочке и, возвращаясь назад, снимают уголь уже в нижней части пласта. Непрерывную подачу агрегата на забой (и давление на пласт) осуществляют ²/₃ секций крепи, которые в данный момент подпирают кровлю. Оставшаяся треть ни во что не упирается и подтягивается вслед за ставом. Догнав его, крепи занимают рабочее положение и теперь сами толкают став. Затем наступает черед шагать тем опорам, домкраты которых уже выдвинулись до предела. И так далее. Получается, что крепь шагает на забой как бы тремя группами.

Таким агрегатом, высвободившим труд многих горняков, может управлять всего один человек, да и тот переместится в штрек — туда будет вынесен пульт управления.

Это в общих чертах идея машины Долинского. Теперь предстояло рассчитать ее конкретные узлы, «привязать» их параметры к условиям забоя. Ведь пласт имеет сложную искривленную конфигурацию, в которую и должен вписаться агрегат. Кроме того, ему необходимо двигаться в пласте с заданной скоростью и по определенной траектории. Стремясь найти зависимость между параметрами забоя и агрегата, Долинский разработал математическую модель пласта, рассчитал предполагаемый закон движения и затем, подбирая параметры агрегата, стал «подгонять» траекторию к форме пласта. Так шло уточнение конструкции.

Попутно ему удалось решить еще одну сложную задачу. Так как угольный пласт в одном месте тверже, в другом мягче, то агрегат станет изгибаться, а дойдя до критической кривизны, просто сломается. Долинский разработал систему, которая обеспечивает временную остановку забежавшей вперед части машины.

Все это вошло в его кандидатскую диссертацию. На ее защите кто-то из выступавших довольно образно охарактеризовал работу: «Обычно в любой кандидатской бывает какая-то одна изюминка. Здесь же целый компот». Большинство оппонентов рекомендовали конструктору не спешить, считая, что разработка достойна докторской степени. Для этого требовалось только кое-что переоформить, обобщить данные, добавить теории.

ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

Нет ничего естественнее, чем желание конструктора как можно быстрей воплотить свою идею в металле. Долинского радовало, что, несмотря на все сложности, работа пошла на редкость быстро. Целыми днями он сидел на заводе, помогал технологам, чертил, вносил поправки. В трудные минуты убеждал за-водчан: «Вы понимаете, что впервые в мире уголь пойдет без людей! Это же революция! И мы ее совершим».

Этот этап, самый безоблачный в судьбе его детища, можно назвать периодом надежды на чудо. Долинского горячо поддержали в министерстве, институте, на заводе. В газете написали о создании робота-горняка. День завершения работ по А-3, так назвал Долинский свой агрегат, был самым счастливым в его жизни. Ни ранее, ни позже, когда пришли настоящие, более весомые победы, подобного чувства уже не было. Наверное, дело все-таки в той надежде на чудо: вот теперь в отрасли произойдет переворот.

В действительности все оказалось намного сложней. Испытания агрегата на пологих пластах в шахтах Бе

лова выявили ряд недостатков в его работе. Вокруг А-3 разгорелись споры, затем последовали приказы, совещания и, наконец, оргвыводы. В институт пришел новый директор, который делал ставку на быстрый успех. Появилось мнение, что для такого агрегата время еще не пришло и вообще он не по профилю института.

Из группы Долинского стали уходить люди. Ведь рядом, в соседней лаборатории, модернизировали зубок комбайна, его тиражировали тысячами, а в итоге разработчики получали большие премии. А у Долинского кипы чертежей — и никакой отдачи. А главное, не видно конца работе. Наконец наступил кризис: гему исключили из плана института.

Я пытаюсь понять, почему это произошло. Почему ограничились одним агрегатом, не приняв тех усовершенствований, которые предлагал Долинский? Ведь было ясно, что сиюминутного успеха не будет, так как безлюдная выемка — дело совершенно новое и требует прежде всего терпения.

В том, что Долинский — конструктор божьей милостью, что «идеи из него буквально сыплются», все единодушны. Про него в институте ходят легенды. Он заавтоматизировал свою квартиру, «свет сам, гаснет и зажигается». Он мастерит мебель и люстры, переклеил обои по какой-то хитрой системе, считая, что только так можно добиться равномерной освещенности. Дома у него кульман и токарный станок (приобретенный в комиссионке) и, конечно же, им самим усовершенствованный.

Упоминают, как для испытаний нового агрегата он искал лаву с углем соответствующей крепости. Когда увидел прибор, которым измеряли крепость, возмутился: ,«Это же какой-то сейф несгораемый. Чтобы его таскать, надо двух штангистов». Иронической репликой дело не кончилось: главный конструктор изобрел приспособление, которое легко помещается в кармане, и получил на него авторское свидетельство.

Кажется, его мысль не простаивает ни минуты. Его фантазия, страсть сделать лучше не могут не восхищать. Так почему же его тема была закрыта?

Не зря говорят, что наши недостатки суть продолжение наших достоинств. Каждый, с кем мне приходилось говорить о Долинском, непременно произносил фразу: «У него лучшее — враг хорошего. Но нельзя же улучшать до бесконечности». Приведу и еще несколько высказываний, также характеризующих этого человека.

«Утром дает задание — это надо начертить», а назавтра: «Здесь все не так. У меня ночью мелькнула идея,

31