Техника - молодёжи 1987-02, страница 17

в год ее открытия, но кажется, около сорока,— говорит начальник Карамышевского гидроузла Вадим Андреевич Лукшин — человек явно намного моложе самой станции.— А сейчас... 0,33 человека — в пересчете на трехсменный режим работы.

«0,33 человека» — это единственный оператор, занятый к тому же в одну смену из трех. А большую часть суток — с 6 вечера до 9 утра — станция под замком, работает в автоматическом режиме. Постепенное сокращение персонала за счет внедрения все новых средств автоматизации началось вскоре после пуска. Еще действует хитроумное автоматическое приспособление для определения уровня воды перед плотиной — его придумали в дни войны, высвободив одного человека. Потом появлялись другие автоматические контрольные и управляющие устройства. Конечно, ГЭС, хотя и малая — всего два гидроагрегата,— тоже требует и ухода и ремонта, одному оператору со всем этим не справиться. Хлопот, надо сказать, станция доставляет мало,— продолжает Лукшин,— ремонтники — они обслуживают остальные, довольно многочисленные сооружения гидроузла, в том числе механизмы расположенного поодаль шлюза — здесь бывают редко. А коли так, энергия обходится дешево, станция рентабельна. Не будет даже преувеличением сказать, что энергия ее фактически даровая, бесплатная.

Почему «фактически бесплатная»? Потому что прямое назначение Карамышевского гидроузла с производством энергии не связано. Здесь расположен последний из шлюзов канала имени Москвы. Возможно, никто и не осудил бы проектировщиков этого участка канала, если бы они вообще не предусмотрели на этом месте гидроэлектростанции. Излишнюю воду вполне можно было бы сбрасывать через затворы плотины вхолостую. Но в том-то и дело, что по тогдашним временам, когда не было ни гидростанций Волжского каскада, ни многочисленных могучих ГРЭС и ТЭЦ вокруг Москвы, любая прибавка в энергетическое обеспечение столицы казалась заметной. Забегая вперед, скажем, что впоследствии и куда более крупные возможности для получения дополнительной электроэнергии не использовались. На многих, очень многих водохранилищах вода и ныне сбрасывается впустую, хотя там можно бьио бы

построить гидростанции в десятки раз мощнее Карамышевской...

Карамышевская ГЭС не единственная на канале имени Москвы. Есть еще два «гиганта среди карликов» — относительно крупные гидроэлектростанции мощностью по 30 тыс. кВт каждая — Сходненская и Иваньковская. Есть Перервинская ГЭС — почти что «двойник» Карамышевской — ее мощность 3 тыс. кВт. И есть гидростанция-малютка — Пироговская: ее мощность всего 210 кВт. Есть и другие малые ГЭС — на Тверецкой системе каналов в Вышнем Волочке и в других местах.

— Еще раз хочу подчеркнуть: главное назначение наших гидросооружений — обеспечивать санитарное обводнение рек и условия для нормального судоходства; производство же электроэнергии для нас дело в общем второстепенное,— говорит главный инженер управления канала имени Москвы Василий Васильевич Бочаров.— Но было бы по меньшей мере бесхозяйственно не получать электроэнергию там, где она достается фактически задаром...

Это верно. Взять, к примеру, ту же Сходненскую ГЭС. Она, как и Карамышевская, стоит в черте Москвы, в Тушине. Ее назначение — непрерывное пополнение реки Москвы чистой волжской водой. Выглядит станция необычно: вода из верхнего бьефа поступает на лопатки турбин через огромные деревянные трубопроводы — кто же такие делает сегодня? Но вот недавно прошла реконструкция, и трубы, отслужившие более сорока лет, заменили на деревянные же, причем обязательно из карельской сосны. Почему, разве сталь, железобетон не долговечнее, не надежнее? Оказывается, дерево лучше сопротивляется гидравлическому удару. Такие трубы к тому же не надо утеплять — древесина хорошо сохраняет тепло, не дает воде зимой превратиться в лед.

...В кабинете В. В. Бочарова висит большая карта почти всего Верхневолжья. Хорошо видны на некоторых реках и речушках Верхневолжья закрашенные темно-синим ромбики — это действующие малые ГЭС. Но гораздо больше ромбиков незакрашенных. Это либо законсервированные, либо пришедшие в негодность, разрушившиеся гидроэлектростанции. Кузьминская ГЭС на Оке, Рассыпухинский гидроузел на Мокше, Тенсюпинская,

Барковская ГЭС... Сколько же их?

— Да, много потеряно за последние годы малых электростанций — межколхозных и иных, принадлежащих разным ведомствам,— не без сожаления говорит В. В. Бочаров.— Правда, все они «чужие», к каналу отношения не имеют, но все равно жалко.

Почему так произошло, что эти резервы в производстве электроэнергии не используются?

Попробуем ответить на этот вопрос.

РУБЕЖИ «МАЛОЙ» ГИДРОЭНЕРГЕТИКИ

Условимся, какую электростанцию считать «малой». Надо сказать, что в разных странах «водораздел» между «малой» и «большой» энергетикой проходит где на рубеже 5, а где 15—20 тыс. кВт. В нашей стране и в США к малым ГЭС относятся станции мощностью не более 30 тыс. кВт и с диаметром рабочего колеса турбины не более 3 м.

«Золотой век» малых ГЭС пришелся на пятидесятые годы. В 1952 году у нас в стране было 6614 таких гидроэлектростанций, а их суммарная мощность составляла 332 тыс. кВт. Станции совершенствовались, росла их единичная мощность, малорентабельные ГЭС закрывались. В результате, хотя число малых гидростанций к 1958 году сократилось примерно до 5 тыс., общая их мощность возросла до 481,6 тыс. кВт. А потом звезда малых ГЭС стала закатываться, и довольно быстро.

Причина очевидна: они не выдерживали конкуренции с гигантскими ГЭС, ГРЭС и АЭС, производившими более дешевую электроэнергию. Примерно так же обстояли дела и в большинстве других стран. Казалось, малым ГЭС уготована судьба дирижаблей, паровозов, фанерных самолетов-этажерок. И вдруг к началу 80-х годов ситуация изменилась. Старые малые ГЭС стали расконсервировать, новые интенсивно строить. В ряде стран были приняты крупномасштабные программы развития малой энергетики. Каковы же были стимулы такого неожиданного поворота событий?

Их по меньшей мере два. Первый — возросшие цены на нефть и вообще на топливо, что привело к росту цен на энергию, вырабатываемую на крупных тепловых электро

15