Техника - молодёжи 1993-11, страница 24
Байки «ТМ» СУПЕРКАДР С ТОРОСА Командировка на Северный полюс заставила уверовать в истину: если делаешь благое дело — Бог на твоей стороне. Тогда, в 1976 году, в высоких широтах кружили две наши станции — СП-22 и СП-23. Первая из них была уже «на финише», а 23-я — только-только обживалась. Располагалась она на огромной льдине площадью в несколько квадратных километров, сползшей в океан с побережья Канады Все здесь устраивало полярников, кроме ВПП (взлетно-посадочной полосы) — достаточно ровный участок был в длину менее километра и в ширину метров 50. А вокруг — ропаки (оплавленные солнцем торосы), трещины и ямы. На такую ВПП могли садиться только Ли-2 и Ил-14, а хотелось принимать тяжелые Аны — прочность льда позволяла. По заказу Научно-исследовательского института Арктики и Антарктики в ОКБ «Ралснемг» Горьковского политехнического института под руководством профессора А.Ф.Николаева была сконструирована и построена ледово-фрезерная машина (ЛФМ) на базе легкого трактора Т-54. Этот своеобразный комбайн мог фрезеровать лед и отбрасывать его в стороны, бурить в льдине скважины и, засасывая океанскую воду, заливать трещины и неровности, сгребать бульдозерным ножом снег и лед в бурты, поднимать кран-балкой ледяные блоки весом до тонны... Вместе с конструкторами я и полетел на испытания, чтобы разделить с ними нелегкий труд и достоверно рассказать о перипетиях, которые случаются с изобретателями даже на полюсе. Каких только передряг не пережила наша команда! Ведущие инженеры ОКБ Андрей Николаев и Александр Семенышев, бывалый полярник, специалист на все руки Николай Боровской и я с утра до ночи торчали на о-о-очень свежем воздухе, приучая молдавский виноградный трактор работать в экстремальных условиях. Строгать ропаки научились быстро. А бурение освоили, применив хитрость: чтобы бур не примерзал в «мокром» льду, плескали в скважину солярку. Много неприятностей доставило некачественное уплотнение в гидросистеме На материке, где рядом КБ, завод, любые специалисты, отказов не было, а тут —то шланг вырвет из заделки, то сальник потечет. Не выдерживали обычные материалы постоянного звонкого мороза и горько-соленой воды, которая и на 40-градусном холоде замерзает с трудом. Огромными усилиями приводили мы в чувство ЛФМ, и в конце концов она заработала. Ежедневно ВПП удлинялась — сначала на 2-3 десятка метров, потом работа пошла совсем споро. Командировка завершалась. Через день-другой должен был прилететь самолет из Черского и взять меня на борт. К тому времени я уже придумал снимок, который претендовал бы на первую обложку журнала, командировавшего меня на СП. На краю льдины отыскал большой участок нетронутой снежной целины и гусеницами нашего трактора «написал» аббревиатуру названия журнала. В лучах закатного солнца буквы высвечивались очень рельефно, и вся картина выглядела впечатляюще. Достал свой боевой «Пентакон» и хотел уже заснять картину, но, глядя в видоискатель, обнаружил, что буквы не читаются — слишком острый угол. Требовалось подняться выше, но куда? Льдина ровная как стол. Мы с Андреем и Сашей подкатили от станции три бочки из-под солярки и водрузили одна на другую. Залез наверх, поднял аппарат над головой и убедился, что и этой высоты не хватает. А уже вечер. Солнце садится в океан. Решил на следующий день прикатить еще пару бочек и соорудить пирамиду — другого выхода не видел. С тем и пошел спать. И вдруг ночью началась «стрельба»: будто кто-то ведет канонаду из разнокалиберных пушек. Такими звуками сопровождается мощная подвижка льда. Наш айсберг не сломать: он прочен как скала, а молодой лед лопается с треском, встает на дыбы, торосится. Явление, как мне объяснили, обычное, но с непривычки холодеешь. Наутро, проснувшись, первым делом поспешил на край льдины и — о Боже — на том месте, где стояли наши бочки, вырос торос высотой метров десять. Я с легкостью взобрался наверх и увидел то, о чем можно было только мечтать. Аббревиатура как на ладони. Ребята подогнали трактор, и я снял суперкадр. А кое-кто утверждает, что Бога нет. Юрий ЕГОРОВ, _ фотокорреспондент |
