Техника - молодёжи 1998-02, страница 26

«В родословиях таких знаменитых российских фамилий, как Долгово-Сабуровы, Голенище-вы-Кутуз'овы, Шереметьевы, Огаревы и др., отмечается выход к Александру Невскому ряда тюркоязычных феодалов и даже участие некоторых из них в знаменитой Невской битве 1242 г. (так в оригинале, на самом деле — 1240 года. — А.В.), например, Атуна мурзы Андано-вича, Арбаута-Алпавыта, Кутлумамета Огара мурзы, легендарных Радши (или, в других написаниях: Ратши, Рачи — не о нем ли в иронической «Моей родословной» писал А. С. Пушкин: «Мой предок Рача мышцей бранной Святому Невскому служил...». — А.В.) и Гланда Камбала»¹⁵.

Коль скоро от предполагаемой татарской конницы на льду Чудского озера повествование плавно перетекло к другим иноплеменным соратникам князя, логично продолжить их возможный реестр. Попутно — несколько слов насчет упомянутых выше «изменников вожан и чуди», приговоренных Александром Ярославичем к повешению. Этноним «чудь» неоднозначен. «Русские летописи... понимают под чудью западных финнов (в том числе эстов)», но «в новгородских и псковских летописях под чудыо везде подразумеваются эсты, которые совершенно четко отделяются от води, ижоры, веси, еми, корелы»'⁶. Вожане — финское племя водь, обитавшее на землях между Чудским озером и восточным побережьем Финского залива. И чудь (эсты), и водь издавна были данниками русских князей, а в описываемое время частью занимаемых ими земель все еще владел Новгород. Отсюда и жесткие меры Александра к тем из них, кто перешел на службу к немецким рыцарям, — как к изменившим подданным. Известно, что представители этих народов входили в состав воинских формирований русских князей: например, чудь участвовала в их битвах с половцами — имеется в виду «переселение Владимиром (Мономахом. — А.В.) на юг лучших людей (то есть знати, — А.В.) из разных народов», в том числе финно-угорских". Разумеется, и в новгородских дружинах были выходцы из этих племен. О верной службе князю Александру родственных води ижор-цев свидетельствует описанный в его житии поступок старейшины земли Ижорской Пелу-гия (в крещении Филиппа), который четко выполнил поручение «стража нощная морская», немедля оповестив князя о приходе в Неву к устью Ижоры в 1240 году флота шведов и норманнов, усиленного отрядами из финских племен суми и еми.

О степняках-половцах на княжеской службе уже упоминалось. Но в свите владимиро-суздальских князей, а значит, и в окружении нашего героя, уроженца Переяславля-Залес-ского, вполне могли оказаться выходцы из мест куда как южнее.

Никто из Рюриковичей не отличался «чистотой крови»: династийные браки как форма союзнических или хотя бы добрососедских отношений были для средневековых правителей обычным делом.

Бабка Александра Ярославича по отцовской линии — «ясыня» Мария, первая жена великого князя владимирского Всеволода Юрьевича (на его свояченице, то есть сестре Марии, был женат князь черниговский Мстислав Святославич). Ясами на Руси называли алан, предков современных осетин; в первой половине XIII века часть алан, и прежде всего их князья, исповедовали христианство восточного обряда¹⁸. Так что ясской княжне даже не требовалось перекрещиваться.

Мария родила великому князю Всеволоду Большое Гнездо четырех дочерей и восьмерых сыновей; Ярослав был пятым. Большинство княжеских жен и вошли в историю лишь именами своих детей. Собственно о княгинях, их месте в обществе, влиянии на окружающих мы знаем до обидного мало. Жена Всеволода — одно из редкостных исключений.

(Отступаю от сюжета, но надеюсь на понимание: предмет разговора стоит подробностей.) Образ незаурядной женщины, мудрой и благочестивой матери и правительницы рисует по летописным свидетельствам Карамзин: «В последние семь лет жизни страдая тяжким недугом, она изъявляла удивительное терпение... и за 18 дней до кончины постриглась; готовясь умереть, призвала сыновей и заклинала их жить в любви, напомнив им мудрые слова Великого Ярослава, что междоусобие губит Князей и Отечество, возвеличенное трудами предков; советовала детям быть набожными, трезвыми, вообще приветливыми и в особенности уважать старцев... Летописцы хвалят ее также за украшение церквей серебряными и золотыми сосудами; называют Российскою Еленою, Феодо-рою, второю Ольгою»".

Браки Рюриковичей с ясскими княжнами говорят о довольно тесных мирных контактах Руси с аланами-ясами, этим древним кавказским народом, известным своей храбростью, — недаром из покоренных татаро-монголами ясов формировали свои элитные части монгольские императоры Китая (см. «ТМ», № 4 за 1994 г.). Родственные узы у жителей Кав-

Магистр и «рядовой» рыцарь Тевтонского ордена. Из книги Брауна и Шнайдера «История костюма», 1861 - 1880.

каза традиционно прочны. Наверняка великая княгиня поддерживала отношения со своим родом. А это значит, что в окружении ее детей бывала ясская знать. И уж конечно — купцы из Алании, откуда в обмен на русский хлеб, мед, воск и меха шли добротные ткани, стеклянная посуда и металлические поделки. Мария умерла 19 марта 1206 года, то есть за 14 лет до рождения Александра Ярославича, так что о своей бабушке он знал лишь понаслышке. Но слышать о ней мог только хорошее, к тому же замечено, что фамильные черты наследуются через поколение. Не лишено значения и то, что какие-то родственники и просто соотечественники Марии наверняка осели во Владимире: не могла столь знатная особа явиться в чужую страну без свиты. Тем более, что прибыла она, видимо, вместе с сестрой (или та приехала к ней позже) — киевская летопись сообщает, что в 1182 году Мстислав взял невесту именно из вотчины Всеволода, причем свадьбу сыграли пышную: «...В лето 6690 Святослав Всеволо-довичь ожени два сына, за Глеба поя Рюриковну, а за Мьстислава Ясыню из Володиме-ря Суждальскаго, Всеволожю свесть (свояченицу. — А.В.); бысть же брак велик»²⁰. Вполне вероятно, что и в окружении Александра бывали ясы, — и в детские годы, наряду с были

нами (называемыми в ту пору старинами) о русских богатырях и легендами о царях античности, он жадно внимал сказаниям о героях-нартах. Впрочем, поведать о их подвигах мог и его отец, наверняка слыхавший эти предания от своей матери.

Не исчерпывалось личной дружиной и новгородскими полками и славянское ядро Александровой рати. В 1239 году Александр Ярославич женился на Александре Брячи-славне, дочери полоцкого князя, чьим владениям также угрожали западные соседи. Ранее, в 1210 году, после нескольких стычек с немецкими рыцарями-меченосцами, полоцкий князь Владимир подписал с их магистром мирный договор, но к 1214 году Полоцк был вынужден уступить Ордену меча (он же Ливонский) свои вассальные города на Двине — Кукенойс и Герцику²'. Позже, в 40-е годы, на полоцкие земли двинулись объединившиеся с ливонцами-меченосцами тевтонцы и окрепшая при Миндовге пограничная Литва, Не вызывает сомнений, что династический союз двух Рюриковичей преследовал прежде всего политические цели — в частности, договор о взаимопомощи, так что наверняка полки Александра пополнились полоча-нами (предками современных белорусов). Яркое свиде-

житии князя, где в числе шести названных поименно витя-

разгроме шведов на

монгольский воин в современном пред-

ликации в Интернете Катрионы Мак-ферсон «Армия и Империя".

Неве в 1240 году, упомянут «Яковъ, родомъ полочанинъ, ловчий бе у князя»". О стабильных добрососедских отношениях Новгорода и Полоцка свидетельствует и то, что в 1245 году малолетний сын Александра гостил у деда в Витебске, вотчине полоцких князей. На витебских землях Александр Ярославич довершил разгром литовцев, учинивших очередной набег на владения двух союзных кня-

Житие сообщает, что помощь Александру Невскому оказал весной 1242 года его отец великий князь Ярослав Всеволодович — прислал большую дружину во главе с Андреем, младшим братом Александра.

Стержнем же этого поистине многоплеменного войска явилась испытанная в боях со шведскими рыцарями личная дружина князя.

БУДУЩИЕ РОССИЯНЕ

О довольно пестром этническом составе полков Александра Невского здесь говорилось вовсе не для того, чтобы умалить роль русских людей в разгроме крестоносцев. «Инородцев» в дружине и ополчении новгородского князя было сравнительно немного. Хочется подчеркнуть другое — их равноправное положение на службе князю в дни мира и войны. Русским аристократам, в целом русским людям не были присущи национальная спесь, ксенофобия: они легко принимали в свой круг общения, товарищества и родства любого иноземца, разделявшего их ценности.

Род-племя практически не имели значения. Единственным условием для поступления иноплеменников на княжескую (в дальнейшем государеву) службу, вхождения в ремесленную сотню или сельскую общину, а также для заключения браков с русскими было принятие

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 298

Ш2Ж