Техника - молодёжи 2000-03, страница 49

Правда, евнухам это не особенно понравилось, но это уж их, евнухов, трудности. А дело Султана — дело правое, и делает его Султан так, как ему желательно.

Впрочем, наложницами Султан тоже не пренебрег

Лежит он как-то с юной наложницей, а той, ни с того ни с сего, приспичило Мудрость услышать. И зачем ей, дуре, Мудрость понадобилась?

Вот Султан тоже, ни с того ни с сего, да и велел ее казнить.

Вот так вот.

Откуда же ей, дурехе, знать было, что никаких таких Мудростей бывший Переворачиватель Страниц знать не знает и слышать не слыхивал. Пока Старичок очередную страницу Султану читал, Переворачиватель Страниц, действительно, думал.

Только думал он совсем не о Мудрости.

Он упорно думал одну и ту же думу свою, которую начал думать еще тогда, когда убирал навоз за слонами. Думал он всегда об одном и том же:

— Когда же закончится этот навоз (или эти страницы), и мне, наконец, дадут от пуза ПОЖРАТЬ!

ЛЮДИ ИЗ ГАРПЦРОБА

— Подпишите, господин Президент, я вам очень рекомендую... — Человечек притворно вздохнул и закончил, потупившись:

— Иначе, увы, придется опубликовать все это.

Он кивнул на разложенные веером по столу фотографии.

Президент пристально всмотрелся в сидевшего напротив него и нашел его каким-то... никаким. Вот костюм на нем был замечательный, редкостного покроя и пошива костюм. Сорочка безукоризненно белая. Просто безукоризненно, абсолютно белая. Галстук ручной работы. Все на Человечке было самое изысканное, элегантное, дорогое. Только сам он был никакой. Безликий, что ли.

— Это шантаж, если я правильно вас понял? — спросил Президент в упор, с нотками угрозы в голосе, что, впрочем, на сидящего напротив него Человечка впечатления не произвело ни малейшего.

— Вы меня правильно поняли, господин Президент, — равнодушно ответил он. — Те, кто меня к вам направил с этой, в сущности, пустяковой просьбой, надеются, что вы человек разумный и все поймете и оцените правильно. Подпишите — и забудем об этой досадной неприятности.

— Я мог бы подписать две из предложенных мне бумаг, это не более, чем деньги, в конце концов. Но — третья! Это же — война? Это — смерть! Это жизни тысяч и тысяч людей Легче пережить позор, чем откупиться такой ценой. По-человечески вы должны меня понять. Если вы человек.

Человечек молча собрал со стола бумаги и фотографии, сложил все аккуратно в папочку и направился к дверям И только уже выходя, он обернулся и произнес вместо прощания:

— Я, господин Президент, скорее всего не человек.

— И кто же вы, позвольте узнать? — усмехнулся Президент.

— Кто? — задумался Человечек и ответил, улыбаясь половиной лица. — Я — костюм...

И выскользнул за двери, словно в воздухе растаял.

Позже не удалось выяснить, несмотря на все усилия, ни того, как вообще попал Человечек на прием к Президенту, ни кто помог ему в этом. И что самое странное, это то, что его видело множество людей, обладавших профессиональной памятью: секретари, наружная и внутренняя охрана, но никто не смог даже приблизительно описать его внешность, хотя все прекрасно помнили его самого, а костюм могли описать в малейших деталях...

Человечек, выйдя из президентской резиденции, зашел во дворик стоявшего невдалеке мрачного дома. Там он справил малую нужду прямо на стену, оправил свой костюм и выкатил из кустов трехколесный велосипед. Уселся на него и поехал дворами, высоко задирая колени и быстро вращая педалями. Минут за десять он доехал до спрятавшегося за высоким сплошным забором домика, похожего на игрушечный замок. На самом верху высокой парадной лестницы его ждал, заранее распахнув двери, шикарный Дворецкий в роскошном, расшитом золотыми позументами и галунами, голубом камзоле. А из

дверей выбежал и быстро просеменил вниз по лестнице, перебирая ступени короткими ножками, Карлик, одетый во все кожаное, включая фуражку-восьмиклинку на невероятно большой голове. Он сел на оставленный Человечком внизу велосипед, пропищал вместо гудка:

— Би-би-бииип!

И заехал в маленькие воротца под лестницей, на которых было написано: «ГАРАЖ».

Человечек же, быстро поднявшись по лестнице, побросал на бегу в снятую шляпу перчатки, сунул все это, не останавливаясь, Лакею, а сам поспешил вслед за Дворецким по длинным анфиладам комнат, зал и коридоров в распахивающиеся навстречу двери.

Зал, куда привел его Дворецкий (который почтительно пропустив его вперед и, закрыв за ним высокие двери, сам остался по другую сторону их), был огромен, с окнами во всю стену. Только почему-то они были занавешены длинными прозрачными драпировками. Между этими окнами и вдоль всех стен стояли сплошь гардеробы, гардеробы, гардеробы...

Только напротив окна стоял низкий, но длинный и широкий стол, около которого, одно напротив другого, приютились два уютных кресла. Другой мебели в зале не было, если не считать мебелью безголовый манекен. На самом столе стоял одинокий канделябр, рядом лежали большие портновские ножницы и небрежно свернутый клеенчатый метр.

В одном из кресел сидел Старик в дорогом халате, за спиной его кресла стоял Человек из Тени. Старик приглашающим жестом указал Человечку на кресло напротив.

— Итак? — спросил Старик.

— Он странный, — бесстрастно пожал плечами Человечек. — Он не хочет платить за свой позор чужими жизнями. Он так говорит.

Старик молча наклонил голову в знак того, что понял сказанное, и погрузился в размышления, сделав какой-то знак Человеку из Тени.

Тот указал Человечку на один из гардеробов, прошел вперед, открыл перед ним дверцу, пропуская Человечка внутрь, потом прикрыл ее за ним, стараясь не скрипеть. Запер маленьким ключиком и вернулся на свое место.

— Что ж, — вздохнул Старик, — не соглашается один — его меняет другой. Побеспокойтесь, любезный друг подберите что-то более для нас подходящее.

Человек из Тени подошел к гардеробу, долго изучал содержимое, потом пошуршал там чем-то и вывел за руку Человека в Камуфляже, безликого, здоровенного и вооруженного до зубов.

— Вы полагаете? — приподнял кустистые брови Старик. — А впрочем, пожалуй что вы правы. В добрый путь.

Старик прикрыл глаза и задремал. А Человек из Тени что-то быстро зашептал Человеку в Камуфляже. Тот молча выслушал, так же молча козырнул и вышел, твердо ступая по мягким коврам грубыми ботинками.

— Устал... — сказал Старик, обращаясь в пустоту. — Завтра столько пустых хлопот! Народ, армия, правительство, столько костюмов. Вы обеспокойтесь, голубчик, чтобы не очень шумно. Чтобы подальше вывозили. За город. И костюмы, костюмы...

— Не извольте беспокоиться, костюмов у нас хватит

— Вы полагаете? Тогда я могу, пожалуй, отдохнуть. Выйду потайным ходом, не провожайте. Утром разбудите меня лично. Вот вам ключ.

Он подошел к гардеробу, открыл его. Там висело множество костюмов. Шитый позументами голубой мундир, маленький кожаный костюмчик с кожаной кепкой, смокинг; и много-много других костюмов, особенно военных. Старик обернулся, помахал рукой, шагнул внутрь, закрывая за собой дверцу.

Человек из Тени остался один и смотрел в раздумье на ряды гардеробов.

На ладони он подбрасывал маленький ключик, похожий на ключик от платяного шкафа.

ПОВОДЫРЬ ШЛЯП

Он икнул и со всхлипом вытер рот с отвислой нижней губой.

— Чего уставился? Образованный, да? Ну и сидел бы дома, нечего по кабакам шляться...

Лицо у него было несвежее, длинное и серое, с бесцветными

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 3 2000

47