Вокруг света 1967-06, страница 58

Нобиле в дирижабле «Италия», 1928 год.

3 Вечном городе был карнавал. Я шел по празднично украшенным улицам, оглушенный взрывами хлопушек и петард, ослепленный облаками конфетти, и перебирал в уме бесконечные официальные титулы и звания человека, с которым должен был встретиться и имя которого мне было знакомо с детства. Я вспомнил, как впервые услышал его: сквозь треск отцовского детекторного приемника доносились слова: «Советский радиолюбитель поймал позывные радиостанции дирижабля «Италия», потерпевшего катастрофу на пути от Северного полюса. Жив ли командор Умберто Нобиле? Что с остальными членами экипажа дирижабля?..»

С тех пор прошло почти сорок лет. И вот я в Риме, и иду к этому человеку с дирижабля «Италия», стараясь не забыть выученные накануне слова витиеватого итальянского приветствия, и несу ему подарок от съемочной группы кинофильма «Не дать ему погибнуть» — деталь деревянной конструкции эллинга «Италии». Остатки этого эллинга до сих пор видны на берегу шпицбергенской бухты Кингс-бей, откуда Нобиле вылетел к Северному полюсу.

...Дверь открыл сухощавый старик с добрыми голубыми глазами. И я, протягивая ему сверток, совершенно неожиданно для себя сказал:

— Здравствуйте, Умберто Ви-кентьевич.

...Интервью, к которому я готовился еще в Москве, в редакции «Вокруг света», не получилось, хотя я провел у Нобиле не один час и у меня был прекрасный переводчик — дочь Нобиле Мария, блестяще владеющая русским языком.

Не получилось потому, что для Нобиле я был не просто художником фильма о ледовой эпопее, связанной с его именем, и корреспондентом журнала, а человеком, который сорок лет спустя был там, где когда-то стоял его готовый к вылету дирижабль, там, где «Красин», взламывая льды, шел к потерпевшим крушение, чтобы не дать им погибнуть. Не получилось потому, что Нобиле вспоминал, и я забыл о своих вопросах...

...Все живо еще в моей памяти — все связанное с экспедицией «Италии». Полет над полюсом, тридцать часов шторма, который настиг нас на обратном пути, мгновенный ужас катастрофы, тревога за судьбу товарищей, затерявшихся среди полярных пустынь...

(На обратном пути, обледенев и потеряв высоту, дирижабль ударился о льдину; гондола оторва-

в «Кают-компании «Вокруг света»

Умберто ди Винченцо Нобиле

лась, а корпус «Италии» скрылся в штормовом небе; семь человек — те, что были в гондоле, спаслись, о судьбе остальных 'ничего не известно до сих пор.)^

Я помню прощание с Красной палаткой Мальмгрена, Мариано и Цаппи, радость того дня, когда после двух недель молчания мы узнали, что в России услышали наши позывные, рокот моторов итальянского самолета, который первым обнаружил нашу красную палатку, великий подвиг Амундсена, вылетевшего к нам на помощь, и, наконец, эпический поход «Красина», советского ледокола, которому семь моих товарищей обязаны жизнью.

...Я помню, как в первый же день после катастрофы к нам на льдину пришел белый медведь. Он спокойно, по-хозяйски все осматривал, обнюхивал. Мальмгрен попросил у меня наше единственное оружие — маленький, «дамский» пистолет, боевые качества которого были более чем сомнительны. Все затаив дыхание потянулись гуськом за Мальмгре-ном, вооружившись чем попало. Медведь не обращал на людей никакого внимания. И в это время моя собачка вдруг звонко и жалобно заскулила. Это было так неожиданно, что кто-то рассмеялся. И вслед за ним начали смеяться все. Казалось, ничто не сможет остановить этот смех.

ЧЕЛОВЕК С ДИРИЖАБЛЯ «ИТАЛИЯ*

56