Вокруг света 1968-02, страница 60

И я решил перебраться на другой берег озера, чтобы оттуда осмотреть верховья Чауна и Юр-кувеема.

Однажды, тюка Коля Балаав сбивал для меня из подручных материалов фанерную лодку, я ушел к долине ручья, который выводит на перевал, и остановился возле обрыва, чтобы в последний раз оглядеть «есколько долинок, которые хорошо просматривались именно с этой точки. И сразу же увидел в бинокль оленей — это были первые олени, которых я увидел в этот год. Небольшое стадо, голов на десяток, паслось у склона горы. Олени вытянулись цепочкой против ветра. Утреннее солнце розовело на темных камнях горы, ветер посвистывал ® кустиках метлицы, я лежал на острой щебенке и не мог оторваться от оленей. Они вели себя по-домашнему: щипали неторопливо ягель, бездумно озирались кругом, изредка подходили друг к другу и о чем-то совещались. Они вели себя как коровы на привычном лугу и походили издали на коров, ибо олень становится по-оленьи красивым только тогда, когда бежит, или, вытянувшись в струну, ловит неведомую опасность. В стаде был один олененок, видно, всеобщий любимец, ибо он бесчинствовал и издевался над взрослыми как мог, и никто ему не мешал. По-моему, он провоцировал взрослых на игру в «пятнашки». Я долго смотрел на эту идиллию. Летом на Чукотке олени встречаются повсеместно, это так называемые «отколы», отбившиеся от стада группы, которых не смогли разыскать пастухи. Они отбиваются в непогоду, при волчьем нападении или при другой панике, к которой так склонен домашний олень. Я лежал и наблюдал за повадками олененка, как вдруг что-то изменилось. Олени перестали щипать ягель. Солнце выпрыгнуло из-за облака, и вся гора словно засветилась изнутри. Утих ветер. Дурачок олененок, который взбрыкивал по кочкам, списывая замысловатую кривую, вдруг неожиданно замер. Я лихорадочно подкрутил окуляр бинокля. Олени все, как один, смотрели вверх, на склон горы. А там, из-за гребня, медленно выплывали рога. Они вырисовывались на бледном небе и все вырастали, ползли, ширились в бесчисленных ответвлениях, отростках — вот так, наверное, для глухого наблюдателя взбирается

кверху взрыв громадной фугаски. В безмолвном йапряжении ползли и вырастали невероятные эти рога. Олень поднимался вверх по скрытому от меня склону и где-то через нескончаемую эпоху поднялся весь. Он стоял на гребне как памятник самому себе, громадный, величественный, как сто индейских вождей в торжественном убранстве со всеми своими перьями, томагавками и бахрома-ми. Он покрасовался именно столько, чтобы щелкнул невидимый фотоаппарат вселенной, и пошел вниз легкий, как танцующий на канате мамонт. И сразу же щелкнул другой кадр: стадо начало энергично и деловито пастись, олененок забегал, гора еще немного посветилась изнутри и потухла, начал посвистывать ветер. Олень выделялся среди собратьев, как воспитатель детского сада среди детишек. У него была необычайная, темная, почти коричневого бархата окраска и необычно длинные ноги. Пропорция ног у него была, как у лося, может быть, самого длинноногого среди наших зверей.

Я решил подойти к ним поближе. Я не думал, что рискую их вспугнуть — олень довольно плохо видит, и поэтому при подходе к домашнему оленю главное — дать ему почувствовать запах человека, к которому он привык в стаде. Гораздо опаснее подходить против ветра, еще хуже подползать. Подслеповатый домашний олень запросто может тогда принять человека за волка и впасть в панику. Я зашел поэтому под ветер, еще километров с двух, когда они не могли меня видеть. Ветер дунул, и в следующий момент я увидел взорвавшееся стадо. Они неслись от моего человеческого запаха так, как может убегать один лишь дикий олень. Пробежав с километр, олени резко, как по команде, свернули и, не сбавляя хода, помчались в горы. Длинноногий бежал как бы на отшибе, отдельно. Он бежал вверх по крутому склону как бездушный, созданный для бега механизм, лишенный слабостей, присущих живым: одышки, сердцебиения, усталости.

И я понял, что наконец-то впервые увидел на Чукотке настоящих диких оленей! О том, что они существуют, мне говорили чукчи. Я не особенно верил, так как научная литература утверждает, что дикий олень на Чукотке давно исчез, что стада его сохранились лишь на Таймыре и в низовьях Лены. Сейчас я собст

венными глазами убедился, что чукчи правы.

...Эти же чукчи говорили и об очень большом медведе...

До того как я перебрался на тот берег озера, я еще несколько раз встречал этих оленей. И никогда мне не удавалось подойти к Длинноногому ближе чем на километр, — все стадо, почуяв запах человека, мгновенно срывалось и исчезало в недоступных мне долинах. И когда однажды я смотрел на бегущих оленей, у меня шевельнулась вдруг дикая мысль. Олени убегали от человека, от опасности. Уж не сбежали ли медведи озера Эльгыгытгын также от опасности, от хищника, который страшен даже им? Как в джунглях уходит волк, когда появляется тигр?

И когда на совершенно непонятной посудине, сбитой Колей Балаевым, я плыл по хорошо разболтанной, невероятной прозрачности синьке, налитой в каменную чашу—озеро Эльгыгытгын,— на другой его берег, эта мысль не покидала меня.

Был светлый безоблачный день, и на всем небе только над озером, как точное отражение его, висело круглое темное облако. Вода в озере отсвечивала изнутри темной синевой. Солнце было над облаком, и солнечный свет прожекторами падал сверху, с краев тучи, на землю, на островершинные сопки. Озеро находилось точно в центре светового конуса, образованного лучами, каждый тот луч можно было выделить отдельно и все их пересчитать. У самого берега в зеркально неподвижной воде стояли неподвижно громадные рыбы. Спинные и хвостовые плавники их торчали наружу, и они походили на эскадру подводных лодок, вставших на отдых у потаенных берегов.

Солнечное золото потоками падало с краев странного облака. Конусовидные горы торчали в небо. Рыбы стояли в дремотной воде. Я смотрел на все это и вдруг подумал, что все-таки в это лето мне повезло. Во-первых, я нашел на Чукотке диких оленей, в которых не верил и в которых не верят. Познакомился с Длинноногим. Таких животных и такие встречи запоминаешь до конца дней своих. И я увидел озеро, каким оно никогда, ни для кого не будет...

Я поставил палатку на южном берегу озера и отсюда сделал несколько трехдневных маршрутов