Вокруг света 1983-07, страница 19Но по второму выстрелил Уколов, «Иртыш-два» — мой сосед по боевому порядку. Сноп огня и земли снова закрыл цель. А когда все рассеялось — танки противника уже укрылись в саду. Один начал бить из-за сарая в сторону наших правофланговых танков — в борт. Видим вспышки, об лака пыли. Бычков докладывает: — Разрешите сквозь сарай, бронебойным? Я и сам так думал, ведь нельзя же давать ему стрелять. Выстрел оказался точным — вра жеский танк больше не стрелял. Высокие хлеба, которые недавно мешали нам наблюдать за целями, теперь послужили защитой: из-за них были видны только башни наших танков и самоходок, танки же противника мы видели, что называется, в «полный рост». — «Иртыш-один», «Иртыш-два»! Вперед! В линию! Это Буртовой возвращает нас на свои места. Пока мы вели дуэль в излучине, танки батальона уже про двинулись вперед, а с ними и остальные самоходки батареи. Вдруг мощный удар сотрясает машину. Сноп искр. Запах каленого металла. Гарь. Кричу: — Все целы? Целы. Машина даже не остановилась. Больше того, после удара Никонов резко бросил ее вперед, в низинку. Ведь вторая болванка может оказаться «удачливее»! Эта же ударила в угловую часть брони и рикошетом отлетела, не пробив ее. Удар был справа. Но кто, откуда? Стоп. Вот она! В кустарнике на краю хлебного массива — пушка, водит стволом. Всплеск огня. Мимо. Мы не в поле ее зрения, но ведь она бьет по танкам. Как быть? Решаю развернуться и, наведя орудие на ориентир в створе с пушкой, выкатиться на нее для выстрела. Всего лишь одного, но точного. На два времени не хватит — пушка упредит. Едва машина вышла чуть повыше и в прицел стало видно пушку, ее ствол начал тут же разворачиваться в нашу сторону. Но Бычков — орлиный глаз. Уже поймал ее на перекрестие. — Выстрел! — И доклад сливается с грохотом.— Никонов! Назад! Дым, пыль. А когда они рассеялись — пушки нет. Вот это Бычков! ...Атака в разгаре. На всхолмленной местности и в оврагах противник открывает внезапный огонь то с одной позиции, то с другой. Огонь с разных сторон. Дымят подбитые танки и остаются позади. Сердце сжимается от боли при виде бредущих раненых. Стиснув зубы, глядишь на тех, которые идут, растопырив, как крылья, обгорелые руки, или на тех, что несут еще и товарища. Батальону приказано обойти пози цию в районе Большая Чернь. Слева, по балке. Поворот прикрывают самоходчики — огнем по позиции противника, которую он занимает по урезу реки. Туда же бьет и артиллерия. Все задымлено. Целей не видно. Но не видит, наверное, маневра танков по балке и противник. И только когда танки вышли к речке, их заметил враг. Но мы уже на дру гом берегу реки — воды в реке не больше метра. Развернувшись, наши танки пошли в атаку. И тут из-за бугра, в районе небольшой рощи, появилось несколько вражеских танков. Далековато. Возможно, не по нашему батальону ударят. Там ближе — соседний батальон атакует. Там же и самоходки другой батареи должны действовать. Однако почему не слышно выстрелов? Боя нет. Дальность же до вражеских танков уменьшается. И их уже до двух десятков. Где же наши соседи? Почему молчат? Вдруг все вокруг содрогнулось. Раздался грохот. По броне застучали камни, осколки. В триплексы ничего не видно. Поднимаю голову. Пикировщики Ю-87 заходят в круг— и один за другим бомбят. Тре шат зенитки. Откуда взялись? Их не видно было до этого. Появились наши истребители. Налет отбит. ...И тишина. Какая то гудяшая. Словно в ушах миллион сверчков трещит. Откинул люк. Не узнать округи. Как будто пахарь все избороздил. Дымящиеся воронки. Колючий едкий запах взрывчатки. А самоходки целы. Но на бортах брезенты в клочьях, дымят. С кормы все снесено. Крылья у машин оборваны, висят лоскутьями. Смотрю — Уколов возится с гусе ницей. Бычков опустил ствол, он забит грязью — надо чистить. Николай Шишкин (второй слева) уже в звании капитана, командир батареи, вместе со своими боевыми товарищами Снимок сделан в 1944 году. " — Да побыстрее — ведь танки же идут! — Аладин, схватив разрядник, запихнул его в ствол с куском пакли и быстро начал чистить.— Наводи, скорее! Вражеские танки уже приближались, выползая на холм между лощиной и перелеском. За рощицей гулко зазвенели выстрелы, постепенно переросшие в канонаду. Но танки противника продолжали ползти. Идут на нас. Буртовой командует — развернуться и отразить контратаку! Но задача и так ясна. Однако что это делают танки Лискина? До пяти штук развертываются, как и мы — вправо, а остальные почему-то попятились и скатились в лощину чуть левее. Непонятно, но этот хитрец наверняка что-то придумал. Загрохотали первые выстрелы. Контуры танков противника прояснились. Среди них идут и несколько «тигров». — Бычков! Огонь по «тигру»! — командую я. Но тот и без того понимает, кого бить первым. Конечно, «тигра». Но Бычков что то медлит. Танки разворачиваются и показывают борт, цель стала шире. Бычков этого, видимо, и ждал. Гремит выстрел. Наша машина -дрогнула И в то же время в фашистском танке что-то блеснуло, он стал, затянулся дымом. Из люков появляются фигурки немцев. Рядом громыхнуло орудие Уко-лова. Стреляет Устинов. Горит еще один фашист. — Экономь снаряды! — слышу голос Буртового.— Бить наверняка! 17
|