Вокруг света 1984-07, страница 63
ЛЕВЫЙ Фантастический рассказ ВОЛЬФГАНГ ШИЛЬФ (ГДР) кает вопрос: почему создатели наделили шар именно таким облико/д? Чем вызвана столь щедрая раскраска оболочки? Объяснение весьма интересное. Дело в том, что запуски шаров были не только научным мероприятием, но и рекламным предприятием. Они служили целям популяризации деятельности... обойной мануфактуры, которую возглавлял известный предприниматель Ревейон. Обои в те времена были чрезвычайно дороги, идея обклейки стен бумагой, еще только завоевывала широкие массы, поэтому делу требовалась впечатляющая реклама. Воздушный шар пришелся как нельзя кстати. Оболочка его изготовлялась из холстины, а снаружи обклеивалась обоями Ревейона — с рисунками, характерными для его мануфактуры. Ревейон обеспечил и помещение, где шло строительство шара, и необходимую техническую помощь, не говоря уже о поставке самой раскрашенной бумаги. Конечно, история обоев — это отдельная тема, но здесь вполне уместно сказать о тех трудностях, с которыми сталкивались обойных дел мастера в XVIII веке. Во-первых, существовали очень строгие цеховые правила. Производители обоев стояли несколько в стороне от гильдий печатников, а эти гильдии держали жесткую монополию на использование печатных прессов. Только в 1785 году монополию ликвидировали, и обойные мануфактурщики получили возможность наносить узор на бумагу печатным способом. Вторая сложность заключалась собственно в бумаге. Уж больно она дорого стоила. Поэтому зачастую для производства обоев использовались ненужные документы и даже запрещенные властями книги. Итак, налицо четкая взаимосвязь между воздушными шарами и обоями. Не будь последних — и монгольфьер не полетел бы. Но ведь можно посмотреть и так: не полетел бы воздушный шар — и кто знает, как повернулось бы дело с производством обоев... Совсем недавно жители Парижа могли вновь созерцать в небе шар братьев Монгольфье. В ознаменование двухсотлетней годовщины со дня полета Пи-латра де Розье и д'Арлана Французский авиационный музей осуществил постройку и запуск точной копии первого монгольфьера (отметим, что шары, наполняемые нагретым воздухом, до сих пор именуются монгольфьерами в отличие от аэростатов, где в качестве «тягла» используются легкие газы — водород или гелий). Конечно, оболочку сделали — в духе времени — из нейлона, а не из холстины, но внешне шар ничем не отличался от прототипа — это сразу видно по фотографии, которую мы перепечатываем из журнала «Нэшнл джиогрэфик». И рисунок, нанесенный на специальное покрытие, один к одному повторял узор обоев мануфактурщика Ревейона. В. НИКИТИН В последний раз ЛЕВЫЙ парил по помещению своей лаборатории. Долго пребывал он в одиночестве и теперь собирался совершить то, что сулило дать ему спутника. С того момента, как превращение родного солнца в сверхновую вызвало гибель обитателей его планеты, остаток своей жизни он провел здесь, на станции-лаборатории, выполняя опыты по телепортации на далекие расстояния. ЛЕВЫЙ с тоской замечал, что сила телекинеза ослабевала со смертью каждого члена экипажа и приближалась к своему низшему пределу. Да, его соотечественники всегда уходили на космические станции и корабли по меньшей мере вдвоем, так как только в этом случае доставало духовной концентрации, чтобы действовали телекинетические силы. Но сегодня настал счастливый день. Скоро у ЛЕВОГО появится спутник, который укрепит силу телекинеза. Его опыты удались. Это были первые успешные эксперименты с того времени, как ученые станции обнаружили гибель своей родной планеты. Тогда ими овладело малодушие. Они оказались прикованными к станции, ибо космические корабли разрушились одновременно с планетой. Бессильные что-либо сделать, они вынуждены были наблюдать, как постепенно один за другим уходили из жизни члены экипажа; и они, покорившись судьбе, не предпринимали никаких попыток к спасению. ЛЕВЫЙ становился сосредоточенным и печальным, когда в мыслях возвращался к тому времени. С тех пор как он остался наедине с собой и чьи-либо мысленные импульсы более не достигали его мозга, он возобновил опыты, подгоняемый желанием установить в конце концов контакты с другими существами. Он преодолел порог познания и открыл закон односторонней телепортации на большие расстояния. И хотя теперь ЛЕВЫЙ и не был в состоянии сам приблизиться к обнаруженным им существам, зато они смогут прийти к нему. Годами ЛЕВЫЙ занимался поисками родственной ему цивилизации, и вот сегодня после долгих трудов ему посчастливилось. Были сделаны все приготовления для встречи существа, чтобы оно не испытывало здесь никаких неудобств. Оно почти полностью походило на него, и он страстно желал этого контакта. Телепортационный луч прибора, созданного подвижническим трудом, был уже направлен на цель. ЛЕВЫЙ сел за операторскую аппаратуру, его искусственные конечности заработали на рычагах и клавишах. Телепортационное поле, засверкав, растянулось, сжалось и вновь растянулось. На нем вырисовывалось расплывчатое очертание какой-то фигуры, и ЛЕВЫЙ теперь твердо знал, что уже скоро одиночество больше не будет его уделом... Доктор Фишер довольный лежал в своей постели. Он читал рассказ в «Научно-популярном журнале» и ухмылялся. Эти журналисты даже популярную науку сдабривают модными выражениями. Одна фраза развеселила его особенно: «Совершенно неожиданные открытия таятся прямо-таки под нашими ногами!» Доктор Фишер засмеялся, отложил журнал в сторону и поднялся с постели, чтобы принять сердечные капли. Вдруг он остановился, у него закружилась голова; побледнев, он уставился на свою правую войлочную туфлю, которая медленно таяла на глазах и наконец исчезла... Перевел с немецкого И. СВИРСКИЙ Рисунок В. ВИКТОРОВА |
