Вокруг света 1993-08, страница 60

Незнакомец не присел к столу, где расположились немногочисленные гости, а продолжал стоять у стойки, обмениваясь с корчмарем внимательными взглядами и потягивая пиво из кружки.

— Хату переночевать ищу.

— Нету,— буркнул корчмарь, глядя на обувку гостя, запыленную и грязную — Спросите в «Старой преисподней».

— Мне бы хотелось здесь.

— Нету,— корчмарь по выговору наконец понял, что перед ним ривянин.

— Я заплачу,— тихо, как-то неуверенно бросил незнакомец.

Именно тогда-то и началась эта паскудная история. Рябой

верзила, не спускавший с путника угрюмого взгляда с момента его появления, встал и подошел к стойке. Двое его дружков встали шагах в двух позади.

— Ну, нету ж мест, бездельник, ривский бродяга, — проговорил рябой.— Нам тут такие не нужны. Вызима — приличный город!

Незнакомец взял свою кружку и отодвинулся. Глянул на корчмаря, но тот отвел глаза. Он не собирался защищать ривя-нина. Да и кто любит ривян?

— У вас там, в Ривии, вор на воре,— продолжал рябой, от которого разило пивом, чесноком и злобой. — Слышь, что говорю, недоносок!

— Глянь, не слышит! Уши говном забиты,— бросил один из стоявших позади, а второй захохотал.

— Плати и выматывайся,— рявкнул рябой.

Незнакомец только теперь взглянул на него.

— Пиво допью.

— Мы тебе поможем,— прошипел дылда. Он выбил у ривя-нина кружку и, схватив его за руку одной рукой, впился пальцами другой в ремень, наискось пересекавший грудь чужака. Один из стоявших сзади размахнулся, собираясь нанести удар. Чужак развернулся на месте. Свистнул меч в ножнах и коротко блеснул в свете светильников. Началась свалка и крик. Кто-то из посетителей кинулся к выходу. С грохотом упал тяжелый стол, глухо стукнули о пол глиняные кружки. Корчмарь — губы у него тряслись — глядел на чудовищно разрубленное лицо рябого: уцепившись руками за край стойки, тот оседал, исчезал из глаз, словно тонул. Двое его дружков лежали на полу, один неподвижно, второй извивался и дергался в быстро расплывающейся темной луже. В воздухе дрожал, ввинчиваясь в уши, тонкий истошный крик женщины. Корчмарь затрясся, хватая воздух раскрытым, как у рыбы, ртом, и его начало рвать.

Незнакомец отступил к стене. Собранный, чуткий. Меч он держал обеими руками, водя острием по воздуху. Никто не шевелился. Страх, как холодная грязь, облепил лица, связал члены, заткнул глотки.

В корчму с шумом и лязгом лат ворвались трое стражников. Видимо, проходили неподалеку. Обернутые ремнями палицы были наготове, но при виде трупов они тут же обнажили мечи. Ривянин прижался спиной к стене, левой рукой вытянул из-за голенища кинжал.

— Брось! — дребезжащим голосом крикнул один из стражников.— Брось, бандюга! Пойдешь с нами.

Второй стражник пнул стул, мешавший подойти к ривянину сбоку.

— Беги за людьми, Треска! — крикнул он третьему, державшемуся поближе к двери.

— Не надо,— сказал незнакомец, опуская меч.— Сам пойду.

— Пойдешь, сучье вымя, только на веревке! — рявкнул тот, у которого дребезжал голос.- Брось меч, а то башку развалю!

Ривянин выпрямился, перехватил меч левой рукой, а правой быстро начертил в воздухе сложный знак. Блеснули шипы, которыми была плотно покрыта длинная, до локтя, манжета кожаной куртки.

Стражники попятились, заслоняя лица руками. Один из гостей вскочил, другой помчался к двери. Женщина опять дико, пронзительно закричала.

— Сам пойду,— повторил незнакомец звучным металлическим голосом.— А вы трое — впереди. Ведите к градоправителю. Я дороги не знаю.

— Так точно, почтеннейший,— опустив голову, пробормотал стражник и, робко озираясь, двинулся к двери. Двое других, пятясь, поспешили следом. Убрав меч в ножны и засунув кинжал за голенище, незнакомец пошел за ними. Посетители, мимо которых он проходил, закрывали лйца полами курток.

Велерад, градоправитель Вызимы, задумчиво почесал подбородок. Он не был ни суеверным, ни трусливым, но перспектива остаться с беловолосым один на один ему не улыбалась. Наконец он решился.

— Выйдите,— приказал он стражникам.— А ты садись. Нет, не тут. Соблаговоли сесть там, подальше.

Незнакомец сел. При нем уже не было ни меча, ни черного плаща.

— Слушаю,— произнес Велерад, поигрывая черной палицей, лежавшей на стуле.

— Я — Велерад, правитель Вызимы. Что можешь сказать, милостивый государь разбойник, прежде чем пойдешь в яму? Трое убитых, попытка навести сглаз, совсем недурственно. За такие штуки у нас в Вызиме сажают на кол. Но я человек справедливый, сначала тебя выслушаю. Говори.

Ривянин распахнул куртку, извлек свиток из белой козьей шкуры.

— На дорогах, по корчмам приколачиваете,— тихо сказал он.— То, что здесь написано, правда?

— А,— буркнул Велерад, глядя на вытравленные на коже руны.— Вон оно что. Как же я сразу-то не сообразил. Ну да, правда, самая что ни на есть правдивая. Подписано — Фоль-тест, король, господин Темерии, Понара и Махакама. Стало быть — правда. Но призыв призывом, а закон законом. Здесь, в Вызиме, я приглядываю за законом и порядком. Не позволю людей мордовать. Понял?

Ривянин кивнул. Велерад гневно засопел.

— Знак ведьмакский есть?

Незнакомец снова полез под полу куртки, вытащил круглый медальон на серебряной цепочке. На медальоне была изображена ощерившаяся волчья голова.

— Имя у тебя какое-никакое есть? Любое. Я спрашиваю не из любопытства, а для облегчения беседы.

— Меня зовут Геральт.

— Геральт так Геральт. Из Ривии, насколько я понял по выговору?

— Оттуда.

— Так. Значит, вот что, Геральт. Об этом,— Велерад хлопнул по шкуре ладонью,— не беспокойся. Тут дело серьезное. Многие уже пытались. Это, братец, не то, что парочку голодранцев успокоить.

— Знаю. Это моя профессия, градоправитель. Написано— три тысячи оренов награды.

— Три тысячи,— Велерад поджал губы.— И принцесса в жены, как народ болтает, хотя этого милостивый Фольтест не написал.

— Меня не интересует принцесса,— спокойно бросил Геральт. Он сидел неподвижно, положив руки на колени. — Написано — три тысячи.

— Ну и времена,— выдохнул градоправитель.— Что за паршивые времена! Еще двадцать лет назад кто бы мог подумать, даже по пьянке, что будут такие профессии! Ведьмаки! Бродячие убийцы вaqилиcкoв! Изничтожите ли драконов и водяных! А, Геральт? В ^воем цехе пиво пить разрешено?

— Вполне. |

— Пива! — хлопнул в ладоши Велерад — А ты, Геральт, садись поближе, ^его уж там.

Пиво было холодное и пенистое.

— Паршивые времена настали,— продолжал свой монолог Велерад, прихлебывая из кружки — Развелось всякой нечисти — жуть. В Махакаме, в горах прямо-таки кишмя кишит. В лесах раныпе-тр волки выли, а теперича одни упыри, вампиры куда не плюнь,! или оборотень, или другая какая зараза. По селам русалки да; нищенки детей воруют, уже на сотни счет пошел. Хвори, о ^аких дотоле и не слышал никто, волосы лезут. Ну и еще это, i^o всему прочему,— он толкнул свиток кожи по столу.— Неудивительно, Геральт, что такой спрос на ваши услуги.

— Это королевский призыв, градоправитель,— поднял голову Геральт — Подробности знаете?

Велерад откинулся на спинку стула, сплел руки на животе.

— Подробности, говоришь? Угу. Знаю. Не то чтобы из первых рук, но из достоверных источников.

— Это я и имел в виду.

— Ну, упрям! Как хочешь. Слушай! — Велерад, отхлебнув пива, понизил голос.— Наш милостивый государь Фольтест, еще будучи принцем, во времена правления старого Меделла, его папаши, показал нам, на что способен, а способен он был на многое. Мы надеялись, что со временем у него это пройдет. А меж тем вскоре после коронации, тут же после смерти старого короля, Фольтест превзошел самого себя. У нас у всех аж челюсти поотваливались. Короче говоря— заделал ребенка своей родной сестренке, Адде. Адда была моложе его, и они всегда держались вместе, но никто ничего не подозревал, ну, разве что королева... Короче — глядим, а тут Адда во-от с таким брюхом, а Фольтест заводит разговоры о свадьбе. С сестрой,

58