Танкомастер 1997-04, страница 7

ленности, — стали загружать все более «важными» заказами: на производство... кастрюль и табуреток. Танкостроителям Харьковского завода им. Малышева предстояло даже научиться ткать ковры и забивать свиней! Загрузка специфичных предприятий не приносила удовольствия ни заводчанам, ни потребителям, которым эта продукция обходилась в копеечку, неминуемую при использовании сложнейшего оборудования и технологий. Графа «товары народного потребления» определенно оказывалась инородной для оборонных заводов.

Чем дальше, тем больше планы по конверсии переставали сопровождаться соответствующими бюджетными вливаниями: предписывалось обходиться собственными ресурсами, внедрять хозрасчет и «экономную экономику». Тем не менее задания по замене

средств управления огнем, связи, оптики, а обязательные для военных машин средства противоатомной защиты переоборудовались в вентиляционные. Взамен прицелов и перископов прорезались смотровые окна для водителя, улучшавшие прежний ограниченный («как в танке») обзор, и световые люки в боевом отделении, становившемся грузо-пасса-жирской кабиной. Переделку завершала установка кузова и швартовочных крюков и тросов, призванных повысить привлекательность «демилитаризованного» изделия в качестве вездеходного грузовика. Глубина переделок конструкции определялась представлениями заводчан о потребностях потенциальных заказчиков и, в еще большей степени, собственным материальным положением. Если позволяли средства (а почти все эти машины строились в порядке инициативы),

оборонной продукции на гражданскую продолжали нарастать. Танковым предприятиям в приказном порядке предписывалось ежегодно сокращать основное производство в 2 — 3 раза. Естественным выходом стали предложения ответить на планы партии, что называется, дешево и сердито, постаравшись приспособить стоявшие на потоке бро-необъекты к запросам народного хозяйства — благо, что танковые заводы, помимо собственно бронетехники, выпускали разнообразные тягачи, гусеничные и колесные транспортеры, инженерные и специальные машины, которые с минимальными переделками можно было использовать на селе, в строительстве и добывающих отраслях. Другой обширной сферой сбыта виделись труднопроходимые районы Севера, где в лесах, тундре и болотах уже исправно служила вездеходная техника от оборонки. Оптимизма прибавляло и (нет худа без добра!) поистине бескрайнее поле деятельности — непролазное российское бездорожье, в котором давно уже самым надежным средством передвижения служил армейский «Урал».

На шасси разоруженных танков создавались тягачи и бульдозеры; бронемашины и бронетранспортеры превращались в транспортеры высокой проходимости. При этом машины на базе БТР-60, БТР-70, БТР-80, БРДМ и МТ-ЛБ сохраняли плавучесть, а переделки сводились к минимуму — снятию ставшего лишним вооружения, специальных

техника подвергалась более радикальным изменениям: с боевых машин пехоты БМП-1 и БМО-2, превращавшихся в гусеничные транспортеры ТГМ-126, срезали бронированную крышу и надстраивали десантный отсек, получая объемистый пассажирский салон с большими окнами и рубкой управления, имевшей почти круговой обзор.

С конверсионными предложениями, помимо КБ и серийных заводов, выступали и ремонтные заводы Министерства обороны. Их проекты были достаточно лаконичными и сводились, в основном, к разоружению бронетехники: с танков, БТР и БМП снимались башни и специальное оборудование, погоны в корпусе заваривались, и перекрашенные в жизнерадостный цвет машины (почему-то предпочитались желтый и оранжевый) предлагались желающим. Обилие таких предложений, а еще больше — массы накопленной бронетехники, теснившейся на заводских дворах и занимавшей многие гектары на базах хранения, ожидая своей участи по договорам о сокращении вооружений, — привело к тому, что в разгар перестройки купить еще вчера грозный танк или БТР любому колхозу было куда проще, чем «Ниву».

Число покупателей оставалось, однако, более чем скромным. Основной причиной была чрезмерная стоимость конверсированной техники. Оборонка попросту не привыкла делать дешевые вещи: КБ и предприятия всегда работали по критериям военного заказчика,

требовавшего выполнения своих жестких требований буквально любой ценой и не стеснявшегося в средствах. Произведенное на сложнейшем дорогом оборудовании, с использованием дорогостоящих технологий и высокооплачиваемого квалифицированного труда конструкторов и производственников, в принципе не могло быть дешевым.

Продукцию удорожали и солидные вложения в основные фонды заводов-гигантов, амортизацию которых предстояло вкладывать в цену, и качественные, но отнюдь не дешевые материалы, шедшие на оборонное производство. ВПК практически не имел дела с простеньким прокатом и «черными» сталями, которыми довольствовалось прочее машиностроение, а зачастую требовал под очередное изделие разработки специальных сталей и неметаллов с уникальными свойствами. Естественным результатом оказывалась стоимость килограмма начинки боевой машины, сопоставимая с ценами на золото. В рыночных условиях именно высокое совершенство оборонной продукции, обернувшееся затратным, стало ее ахиллесовой пятой. Качеством и возможностями машины, призванные двинуть вперед народное хозяйство, не уступали «Катерпиллерам», но заказчики сплошь и рядом не могли позволить себе купить даже «Запорожец»...

Относительно дешевые разоруженные машины из армейских запасов, предлагавшиеся кое-где почти по цене металлолома, были «узкими специалистами», приспособленными под конкретные военные задачи, и не находили применения в хозяйстве. Так, самоходный паром ПТС-2, способный преодолевать водные преграды безо всякой подготовки с многотонным грузом, приспособить больше ни к чему было невозможно. Более того: машины, при создании которых во главу угла ставились высокие характеристики, были избыточно мощными и производительными, ведь эти качества достигались проектированием «на пределе» запасов и режимов, обуславливавших довольно скромный межремонтный ресурс, но зато с колоссальным расходом горючего. Так, гарантийный срок работы танковых дизелей серии 5ТД не превышал 450 — 500 ч, а расход топлива составлял 120—150 кг/ч или 300 - 400 кг на сотню километров — цифры, ужасавшие любого хозяйственника. Ведь если вчера литр солярки обходился дешевле стакана газировки, то теперь прожорливый «бронеход» вместе с дымом из выхлопной трубы мог пустить по ветру и доверчивого хозяина.

Большинство конверсионных машин предлагалось в качестве вездеходных транспортеров и тягачей, но и тут сравнение с чисто гражданскими снего-болотоходами оказывалось не в их пользу. Чересчур ощутимыми были неэкономичность, избыточный вес и нагрузка на фунт. Бесполезные тонны оставшейся в наследство брони съедали изрядную долю мощности и горючего. Переделав БТР-80 в грузовой вездеход, арзамасский завод предложил его под названием ГАЗ-59037. Восьмиколесная полноприводная машина имела пару дизелей от КамАЗа, весила без малого вдвое больше обычного грузовика (14 т против 7,5 т), но могла перевозить лишь 5 т полезной нагрузки, которую, к тому же, необходимо было навьючивать в кузов на двухметровую высоту. Поистине, «тяжкий панцирь — дар царя, стал гибели его виною...» Одним из немногих примеров успешного использования бронемашины, попавшим на страницы центральных газет, стал списанный танк Т-62, купленный в 1990 г. одним из колхозов. Вчерашняя боевая машина, лишенная башни, работала тридцатитонной трамбовкой для колхозного силоса. Но, увы, недолго — через полгода ее отправили в металлолом, не в силах прокормить приобретение горючим и запчастями.