Юный Натуралист 1973-04, страница 25

24

ким «механизмом», который позволяет им чувствовать силовые линии магнитного поля, охватывающие всю Землю. Однако никто еще это не сумел доказать на практике. Проводили такой опыт. К крылу голубя прикрепляли маленький магнит, который должен был противодействовать магнитному полю Земли или «сбивать» его. Но птицы и с одним магнитом, и с двумя находили путь домой не хуже, чем без них. Более поздние исследования показали, что голуби, подобно некоторым видам крабов, ориентируются в своих странствиях, испЪльзуя явления поляризации солнечного света. Применяют ли эту «методику» другие животные, неизвестно. Однако установлено, что чайки, пеликаны, олуши атлантические и некоторые другие птицы, а также слоны, летучие мыши, омары обладают инстинктивной «навигационной системой».

А проблема сезонных миграций? Ведь не только взрослые птицы из года в год безошибочно находят свой путь домой, но и их птенцы способны на такие подвиги даже в первый год своей жизни. А путь бывает велик. У крачки полярной, например, он превышает длину окружности Земли. Понятно, если бы птицы находили дорогу только при дневном свете. А как объяснить, что голуби и омары справляются со своей задачей и в полной темноте, а слоны сохраняют однажды приобретенный навык не менее чем десять лет?

Американскому профессору Талбо-ту X. Уотерману удалось доказать, что мечехвосты — невысоко стоящие на эволюционной лестнице животные — могут определять положение ■•олнца даже тогда, когда они его и не видят, — по степени поляризации или углу, под которым вибрирует свет в небе. Исследования ученого помогут создать новый метод ориентировки судов в условиях полярной ночи. Ведь обычный магнитный компас в этих районах почти бесполезен. Солнце находится ниже горизонта, а звезды неразличимы. Мечехвост пользуется поляризацией солнечного света уже не одну сотню миллионов лет, в то время как мы познакомились с этим свойством только в прошлом веке.

И сравнительно недавно выяснилось, что видимая часть спектра, то есть свет, простирается за пределы как фиолетовой, так и красной части спектра. Человек этих лучей не видит. А многие животные могут воспринимать волны за такими пределами, а иногда и умеют «видеть» при помощи этих волн.

У некоторых змей по сторонам головы и над глазами есть углубления. В них расположены высокочувствительные органы, отлично воспринимающие тепловое, или инфракрасное, излучение. Змея, охо

тясь, использует эти органы как локатор, который безошибочно указывает направление, где находится даже самая крошечная добыча!

Совы, которые питаются мелкими теплокровными животными, настигают свои жертвы в полном мраке ночи и нередко в густой и высокой траве, используя тот же самый принцип, но несколько иным способом. Как установили ученые В. Хо-кинг и Б. Митчелл, глаза сов настолько восприимчивы к инфракрасным лучам, что птицы видят любое движение теплого тела, словно яркое пятно на холодном фоне.

Вот и способность птиц предсказывать погоду основывается, быть может, на факторах не более таинственных, чем поведение змей и сов. Но пока мы не открыли метода, при помощи которого им это удается, их поведение может временами казаться совершенно непостижимым и сверхъестественным.

А черный стриж? Эти птицы зимуют в Южной Африке, а гнездятся обычно в Северной Европе. Там они проводят весну и лето. Питаются стрижи исключительно насекомыми, которых ловят в по лете. Интересные наблюдения за стрижами провели финские орнитологи. Они заметили, что птицы начинают странно вести себя при приближении летних циклонов со стороны Северной Атлантики. Все они покидают места, которым угрожает буря, и улетают за сотни миль из тех краев, где погода обязательно заставит приземлиться всю их крылатую пищу.

Мало того. Их крошечные, неоперившиеся, еще беспомощные птенцы, которых взрослым приходится бросать без всякой защиты в открытых всем ветрам гнездах, впадают в оцепенение. В присутствии же родителей с ними никогда ничего подобного не случается, даже если те их и оставляют надолго.

Как же этим птицам удается за несколько дней вперед узнать о приближении бури, избегнуть ярости стихии и неизбежной голодной смерти? Этого мы не знаем.

Известно, многие птицы (особенно те, которые почти круглый год находят себе пищу в открытом море), в том числе и неспособные к полету пингвины, а также качурки, морские голубки и тропические олуши, из года в год собираются в одних и тех же местах, чтобы снести яйца и высидеть птенцов.

Мне как-то случилось побывать на одном крошечном островке в Карибском море, куда собираются многочисленные полчища олуш из ближних и дальних краев. Интересно, что собираются они на остров за один или два дня, а после этого появляются лишь старые и больные,

которые зачастую в изнеможении падают на берег.

Когда мы высадились на остров, там было лишь несколько олуш, занятых рыбной ловлей в прибрежных водах. Прошло три дня. И вот как-то вскоре после заката шкипер позвал нас на палубу и указал на восток. Необычный туман закрывал горизонт. Когда же мы посмотрели в бинокль, то увидели тучу птиц. Через полчаса их авангард прибыл на остров.

Птицы с шумом садились на скалы и тотчас принимались драться за место. Весь день они буквально валились с неба. Следующим утром на острове просто встать было негде, а птицы все прибывали. Но теперь группы их поредели.

Что же это за сигнал, который поднял тысячи птиц с далеких берегов по всему Карибскому морю, а может быть, и с просторов самой Атлантики и бросил их единым порывом на жалкий, тесный островок? Какой орган чувств помог им вос-тринять этот сигнал и что за механизм, который привел его в действие?

Сейчас среди тех, кто изучает это явление, преобладает мнение, что стимул к таким действиям поступает «изнутри» организма самих птиц и что он связан с сезонным призывом к гнездованию. Но как же птицы умеют «отсчитывать» расстояние, да еще с такой точностью, что все они прибывают на остров практически в одно время, хотя стартуют одни в десятках, другие в сотнях, а третьи даже в тысячах миль оттуда? Все это еще остается необъяснимым.

Очевидно, и стрижи должны обладать каким-то «встроенным» в их организм «прибором», который чувствителен к приближающемуся циклону. Но мы совершенно не представляем себе, в какой части тела он спрятан и как ему удается вызывать у взрослых одну, а у детенышей совершенно иную реакцию.

Как мне кажется, вся трудность состоит в том, что современная техника пока еще не может уловить сигналы этих загадочных «приборов» животных. Что же удивительного в том, что некоторые из таких особенностей организма нам совершенно неизвестны и мы даже не подозреваем о существовании принципов, лежащих в их основе.

А. САНДЕРСОН

Перевод с английского

4 «Юный натуралист» № 4

25