Юный Натуралист 1980-11, страница 42

40

ником экспедиции — врач Владимир Васильевич Кованов, ныне вице-президент АМН СССР.

Я была самой младшей участницей экспедиции, но хорошо помню, с каким высоким чувством ответственности и беззаветной готовности сделать все как можно лучше мы выполняли задание ученого.

За два месяца — июль и август — верхом на лошадях мы проехали по горам и долинам около 500 километров. Конечно же, ехали мы не беспрерывно, а от стоянки к стоянке. Разбивали лагерь (брезентовые палатки) и лагерем стояли в тайге дня два или три, выполняя работу, которая называлась сбором ботанического материала. Мы собирали семена, ягоды, луковицы, корни, черенки и растения целиком, некоторые засушивали, другие отправляли живыми. Чтобы черенки смородины, например, или целый куст доехали живыми с Алтая до Москвы, их аккуратно заворачивали в сырой мох и мешковину, а затем укладывали в ящики.

Однажды, чтобы собрать семена крыжовника, мы с Гришей Зайцевым карабкались по камням часа два. Наконец добрались до самого характерного куста. Он рос среди мелких камней, но под прикрытием крупного, который нависал как крыша. Под этой «крышей» никакой ветер для него не страшен. А солнце так нагревало камни вокруг, будто их только что вынули из печки. Гриша поднял один такой горячий камень, и мы удивились — под ним лежали холодные камни, а кое-где между камешками виднелись кусочки холодной земли. Интересно. Шипы у крыжовника длинные и острые, а весь ствол, каждая веточка в мелких-мелких колючках. Ягоды мы собирали в марлевые мешочки, которые заранее — еще в лагере — крепко привязали к пуговичным петлям рубашки на груди. Это очень удобно: сорвешь ягоду и положишь в мешочек, который никогда не потеряется, так и будет висеть, пока его не снимешь у рабочей палатки. В первый мешочек собирали ягоды — все до одной! с самой верхней ветки, во второй — с самой нижней, в третий — со средней... А в четвертый — со всего куста. Дело сделано. Осталось написать четыре этикетки — что, где, кто и когда собрал ягоды, положить их в мешочки и спускаться в лагерь.

Каким бы трудным ни было задание, мы выполняли его с радостью, с полной отдачей сил и фантазии, которой, как у всех ребят, у нас было предостаточно.

Задание Мичурина члены экспедиции выполнили!

С какой радостью читала я дома, в Москве, приветственную телеграмму Ивана Владимировича Мичурина: «Поздравляю с большой победой! То, что на протяжении всех лет существования Советской власти не могли сделать наши научно-исследовательские учреждения, то сделали юные пионеры. Сер

дечно рад этому выдающемуся успеху!»

Говорят, что учитель силен своими учениками. У Мичурина учеников тысячи. Об одном из них - Михаиле Афанасьевиче Лиса-венко мне хочется немного рассказать. Ли-савенко не учился и не работал в Мичуринске, но был мичуринцем. Выполняя наказ своего учители, он заложил основы науки о сибирском плодоводстве и создал школу сибирских садоводов.

Когда в 1933 году Михаил Лисавенко как директор опорного пункта Института плодоводства имени И. В. Мичурина приехал на Алтай в город Ойрот-Тура, о садах в том краю и слыхом не слыхивали.

Но прошло десять лет. Я приехала к ученому.

Был август.

На окраине Ойрот-Туры, в Татанакском логу, на плантациях опытного сада, раскинувшегося по горным склонам, созревали яблоки, сливы, смородина... Это были гибридные сорта плодовых и ягодных растений, созданные для алтайского климата.

Михаил Афанасьевич подвел меня к круглому деревянному столу под яблоней, на котором стояли четыре решета свежайшей малины и сказал:

Ешь давай. Ешь, да скажи, какая из четырех малин лучшая.

Я брала по одной ягодке, потом осмелела - щепоткой. Малина была великолепная. Душистая. Сухая. Ягодки не липли одна к другой, а рассыпались, как орешки. Я видела, что ягоды в каждом решете разные: по величине, по форме, по цвету. Но все они были для меня вкуснейшими.

Но не малина была первой культурой новой для Алтая и для всей Сибири отрасли народного хозяйства — садоводства, а яблоня. Восемь сортов яблони селекции Лисавенко районированы в Сибири.

В 1920 году от Урала до Тихого океана было лишь около трехсот гектаров садов, а сейчас — около сорока пяти тысяч. Это один из показательнейших примеров великой пользы гибридизации плодовоягодных растений. И так во всех краях нашей необъятной Родины.

Он и сейчас стоит на берегу тихой речки Лесной Воронеж, тот первый мичуринский сад. Весной разливаются над ним белые облака цветения, осенью ветки старых яблонь гнутся под тяжестью налитых плодов. И по праву называем мы сегодня этот питомник прародителем многих и многих садов, что встали на земле нашей, потому, что жизнь им дали идеи великого преобразователя природы Ивана Владимировича Мичурина. И вечно цвести и плодоносить этим светлым садам!

Н. БОБНЕВА,

заслуженный деятель культуры РСФСР