Пионер 1988-01, страница 44

часто заглядывала к маме поговорить за чашкой чая.

— Вот и дождалась,— сказала она маме.— Встречай своего-то, приезжает.

На следующий день мама отправилась встречать отца.

Мальчик просил взять его с собой. Но мама сказала, что до станции далеко, а поезд приходит поздно, и велела ждать дома, с бабушкой.

Мальчик чуть не заплакал от обиды: так ему хотелось встретить отца вместе с мамой. Он даже подумал, что ничего в жизни не хотел сильнее, чем этого.

Пообедав вместе с бабушкой, он ушел на речку. Сел на берегу и просидел там долго, наверное, полчаса.

Звонкие Ключи пели тихо и грустно. Высокие облака замерли, уставшие от зноя. Ястреб проплыл к ним, такой же высокий, раскинув крылья.

Мальчику казалось, что никому в этом бескрайнем мире, совершенно никому нет до него дела и никто не знает, как ему плохо.

Однако он успокоился понемногу. Блестящая вода, на которую он смотрел, мерцала короткими слепящими вспышками. То были яркие солнечные зайчики, отраженные от воды.

Мальчик решил, что он подумал нехорошо, нечестно: и про маму, и про бабушку,— ведь они его любили. И отец сейчас, наверное, стоя в тамбуре вагона, курит и все посматривает на часы: скоро ли его станция?

И мальчику захотелось что-нибудь сделать для отца, что-нибудь приятное. Он вспомнил вдруг мамины слова: «Мы пойдем в лес, на Синее озеро, и обязательно наберем грибов: папа их любит».

Мальчик даже вскочил, когда это вспомнил. Минуту он стоял, напряженно над чем-то размышляя, потом побежал домой.

Все, что он делал дальше, он делал решительно и быстро.

Бабушка возилась на кухне, готовила большой пирог с яблоками.

— Ну вот,— сказала она, заметив мальчика и отдуваясь,— недолго уже, скоро.— И она опять склонилась над духовкой, поправляя противень с пирогом.

В это время мальчик стянул со стола горбушку белого хлеба и выбежал на террасу. Там он нашел плетеную корзину и положил хлеб в нее. Потом он вышел в сад и сорвал два спелых яблока-боровинки. Яблоки тоже бросил на дно корзины.

Затем, оставив корзину в кустах крыжовника, мальчик вернулся в дом и засунул в карман свой перочинный нож, подарок отца, с белой костяной рукояткой.

— Ба, я погулять! — крикнул он уже со ступенек и, не слушая ответа, через сад, через забор возле сарая выбрался на улицу.

Его видел лишь кот Василий, но он по обыкновению дремал и лишь покосился на мальчика сонными глазами.

А мальчик побежал по улице.

Он миновал дома, колодец со скрипучим воротом, канаву. Он пересек речку по бревну, положенному с берега на берег, спрыгнул вниз с небольшого обрыва и, опустившись на колени, выпил холодной родниковой воды. Потом он встал и оглянулся на деревню.

В деревне было спокойно, никто не заметил его ухода

Тогда мальчик повернулся к ней спиной и зашагал к лесу.

У самого леса, на опушке, возле старого кладбища, стояла полуразрушенная церковь. Возле ее красных кирпичных стен росли молодые березки, тонкие, как цветочные стебли. Высоко на кресте сидела молчаливая ворона. Она смотрела на мальчика скучным взглядом, точно хотела сказать:

— Шляются тут всякие. Надоело.

Место это показалось мальчику довольно мрачным. К тому же он знал от Петьки, что в церкви живет одинокая сова. Иногда она хлопает крыльями и шипит.

Впрочем, сову мальчик не встретил: видно, ее не было дома. Тем не менее, вступая в лес, он обошел кладбище стороной. Так, на всякий случай.

Лес был еловый и колкий. Но мальчик решил набрать грибов во что бы то ни стало. Он уже умел их различать. Его научила мама. Он искал тугие, как резиновые мячики, белые грибы, подосиновики, подберезовики, желтые лисички, которые никогда не бывают червивыми, крепкие сыроежки, разноцветные, как лоскутное одеяло. Белые пошли сразу, под молодыми елками, куда он заглядывал, присев на корточки. Он срезал их ножом, чтобы не повредить грибницу. Чем дальше заходил он в лес, тем больше попадалось ему грибов и тяжелела корзина.

За ельником лес перемешался. Тут росли сосны с золоченой корой, вечно дрожащие осины, нелюдимые дубы, белоствольные березы. Мало-помалу березы собрались вместе, и мальчик попал в березовую рощу. Там, на поляне, на гладком коричневом камне бронзовой фигуркой застыла ящерица. Мальчик попробовал ее поймать, накрыть ладонью, но ящерица, сверкнув чешуйками, исчезла в траве. Он не жалел об этом. Красиво было в лесу. Красиво и весело.

Мальчик видел любопытную белку, смешного лосенка, пустившегося наутек, слышал перекличку птиц. Пестрые лесные голоса развлекали его.

Мальчик грыз яблоко, искал грибы и думал о разном.

Он думал об отце и маме, о бабушке и добрых великанах. О Петькиных приемах, о северной зиме. Он воображал себя отважным капитаном, охотником, военным. И обо всем этом он думал сразу.

Можно даже предположить, что он ни о чем не думал. Так ведь и бывает. Особенно если идешь один, шагаешь, смотришь под ноги.

А мальчик был один. Никого не было вокруг. Разве только вечер крался след в след, но так тихо, что мальчик его не заметил.

Между тем опустились сумерки. Похолодало. Полная корзина оттянула мальчику руки. Он устал, присел на корявый пенек и огляделся.

Кругом стоял лес, сплошной, уже потемневший и молчаливый.

Мальчик слегка забеспокоился: пора было идти домой. Он боялся опоздать к приезду отца.

И мальчик пошел к дому. Он считал, что не ошибся в направлении. Он думал, что раньше шел все время прямо вперед, поэтому просто развернулся и поспешил обратно, полагая, что идет так же прямо, но назад, к деревне.

Однако минуло много времени, а лес все не кончался. И это был иной лес, не тот, в котором он ловил ящерицу.

Мальчик остановился: он не знал, куда идти. Он глубоко вдохнул и крикнул что есть силы, надеясь быть услышанным.

©