Техника - молодёжи 1949-05, страница 31

Содружество электромотора и станка росло. На крупных станках уже каждый механизм имеет свой электропривод.

Все быстрее работают станки. Резец раскаляется докрасна. Его приходится охлаждать, поливая сверху специальной жидкостью — эмульсией.

Обыкновенная углеродистая сталь не выдерживает скорости резания. Придумана быстрорежущая сталь. Но и она скоро оказывается недостаточно быстрорежущей. Металлурги просвечивают сплавы рентгеновскими лучами, стараясь определить, как сплав должен быть построен, чтобы он был тверже самой твердой стали. Уже не железо, а другие металлы выходят на первое место — вольфрам, кобальт, хром. Из этих металлов и углерода сплавляют и спекают твердые и сверхтвердые сплавы.

Станку дают в руки резец, твердый, как алмаз.

Теперь уже станок начинает отставать от резца. У мотора нехватает силы, у стальных ног — прочности, когда резцу хотят дать высшую скорость, которую он способен выдержать. Приходится перестраивать станок, чтобы он был более мощным и прочным. Станок словно состязается с собственным резцом. А от этого оба они меняются. Инженеры думают: зачем делать из дорогого сверхтвердого сплава весь резец, когда можно сделать из него только режущий край, только маленькую острую пластинку? Тут, как в живом организме: изменение одного органа вызывает изменение других.

Но в мире живых существ нужны многие годы, чтобы стала заметной д&же самая маленькая перемена. А в мире машин один год может изменить и двигатель, и станок, и резец. и даже материал, который обрабатывается.

Алмаз режет стекло. И когда резец стал твердым, как алмаз, оказалось, что им можно сверлить и обтачивать не только металл, но и стекло и фарфор. Мог ли прежний токарь-ремесленник предположить, что в XX веке на токарном станке будут вытачивать изделия из стекла и фарфора! Но как ни тверд резец, есть предел скорости, которого и ему не перейти. Как ни хитри, сколько-то времени требуется, чтобы обточить деталь или просверлить в*чей дыру.

Можно ли сократить это время?

Как ускорить работу, не увеличивая скорости?

Это можно сделать, если за то же время просверлить в детали не одну, а сразу все 10 или 20 дыр, которые требуются по чертежу. Если один станок будет работать сразу. десятью сверлами, он заменит десять простых станков.

Один рабочий будет работать за десятерых. Значит, надо сделать то, что впервые сделал еще в XVIII веке Батищев: создать многорукий станок, работающий несколькими орудиями. Такой станок будет выполнять сразу много работ. Он может, например, сверлить деталь не с одной, а с разных сторон и под разными углами.

Но многорукому станку уже трудно обходиться одним двигателем. Все сразу упрощается, когда к каждой руке пристраивают свой мотор.

Где много рук, там должно быть и много мышц. Электричество все глубже входит в станок. Орудия, передаточные механизмы, двигатели срастаются в один сложный организм. А сложному организму нужны нервы для связи между органами. Прежде рабочий управлял станком с помощью рукояток. Но для многомоторного станка нужно электрическое управление, нужны электрические приборы и провода. Рядом со станком появляется пульт с кнопками или же кнопки помещаются на самом станке. Нажимая кнопки, рабочий командует станком.

Я видел такой многорукий станок на одном из наших заводов. Он похож на огромное, хорошо выдрессированное животное.

Его выдрессировали так, чтобы он знал 25 движений. На пульте 25 кнопок и измерительные приборы. Надписи: «Передний ход медленно», «Передний ход быстро», «Правый су-порт», «Левый супорт», «Поперечное движение».

Мне предложили стать на стол станка. Мой спутник — рабочий — встал рядом со мной и нажал кнопку переносного

маленького пульта. Нам показалось что одна из рук станка начала приближаться к нам. На самом деле это мы стали приближаться к ней. Деталь, стоявшая на столе, подошла к этой чугунной руке, держащей и вращающей фрезу. Фреза отличается от обыкновенного резца, как пила от ножа. Она принялась грызть деталь своими резцами, снимая с нее чугунную стружку. Глядя, как мой спутник командует своим хорошо выдрессированным станком, я думал, как назвать этот труд физическим? Но тогда физическим надо назвать и труд пианиста. Управлять станком все равно, что играть на рояле.

Было время, когда человек держал каменный резец и руке. Потом, чтобы удобнее было работать, он приделал к резцу рукоятку. Резец стали делать из железа, рукоятку — из дерева. И в таком виде ручное орудие просуществовало много веков. Когда появились машины, человеку уже незачем было са« мому держать рукоятку. Орудие вложили в железную руку машины. Человеку достаточно только повернуть выключатель, укрепленный на станке, чтобы пустить в ход двигатель, а вместе с ним и станок.

Я уже сказал, что у теперешнего токарного станка есть коробка скоростей и коробка подач. На обеих коробках укреплены рукоятки. Поворачивая рукоятку, мастер управляет станком.

Рукоятка, в свою очередь, начинает уступать место кнопке, укрепленной на пульте. Рабочий работает уже не всей рукой, а одним пальцем. Но машина делается все сильнее, все быстроходнее. У нее другое время, чегМ у человека. Для человека секунда — это очень мало. Много ли сделаешь за секунду? А какой-нибудь шлифовальный станок может за секунду 100 или даже 1 ООО раз повернуть свое орудие. Такие быстроходные станки уже существуют.

Есть прокатный стая, который 15 раз за две минуты перекидывает туда и обратно раскаленный слиток весом в несколько тонн.

Как тут угнаться за машиной? Как успевать управлять ею и следить за ней? Это возможно только для машины.

Пусть машина-управитель сама следит за стрелками приборов, сама нажимает кнопки на пульте или как-нибудь иначе отдает приказания машине-двигателю и машине-орудию.

Но следить— это значит смотреть. А у машины нет глаз.

Чтобы управлять, надо оценивать обстановку и принимать решения, а у машины нет мозга.

Можно ли создать зрячую, чувствующую, «думающую, говорящую машину?

^МШиИч%4ст*у_ет

Чувствует, слышит, видит, осязает только живое существо.

Думает и говорит только человек.

Но нельзя ли построить машину, которая вела бы себя так, как будто она чувствует и думает?

«Видящие» машины уже есть, У них появились электрические глаза после того, как техника освоила фотоэлементы, первый из которых изобрел русский физик А. Г. Столетов.

Когда на фотоэлемент падают лучи света, они замыкают цепь, по которой идет ток. Если этот ток усилить, он может включить электромотор, а электромотор заставит работать станок. Пристроив электрический глаз к станку, можно сделать так, чтобы станок увидел подходящую к нему деталь и сразу же взялся за нее.

Я исписал бы десятки страниц, если бы захотел рассказать, как «видящие» машины управляют работой станков и конвейеров, сортируют по цвету сигары, кофе, апельсины, проверяют плотность бумаги и прозрачность химических растворов, охраняют склады, отворяют двери, включают по вечерам свет, считают детали.

Уже есть машины, которые могут поспорить с любой чудесной вещью из сказок. Есть токарный станок, который видит тень обрабатываемой вещи и работает, следя за тем, как меняется форма тени, а значит, и форма вещи.

29