Техника - молодёжи 1957-09, страница 38

—- ...представляет теперь, после опыта Мвен Маса и Рен Боза, — говорил в это время Дар Ветер, — столь важное значение, что отказаться от него нельзя. Но изучение чужо-го звездолета, найденного тридцать седьмой экспедицией, может дать нам такие открытия, что трудно определить преимущества одного из обоих исследований. Мне кажется, можно пренебречь прежними правилами безопасности и рискнуть разделить звездолеты. «Аэллу» послать на Омикрон 2 Эридана, а «Тинтажель» — на звезду Т. Оба звездолета первого класса, как «Тантра», которая справилась одна с чудовищными затруднениями.,,

Романтика! — громко и бесцеремонно сказал Пур Хисс и тут же съежился, заметив неодобрение зрителей.

— Да, конечно, самая настоящая романтика! —■ радостно воскликнул Дар Ветер. — Та самая, которую травили в древности, считая вредной для общественной деятельности и государства.

— Я вижу в зале Эвду Наль, — продолжал Дар Ветер, — она подтвердит вам, что романтика — это не только психо-логия, но и физиология! Задача нашей эпохи сделать романтиками всех людей планэты! Но простите меня за это отвлечение. Продолжаю: новый звездолет «Лебедь» послать на Ахернар, к зеленой звезде, потому что только через сто семьдесят лет наша планета узнает результат, и Гром Орм совершенно прав, что исследование сходных планет — наш долг по отношению к потомкам и созданию мостов для человечества в Космос!

Дар Ветер простер руки перед собой, обращаясь ко всей Земле, так как знал, что сотни миллионов глаз следят за ним в экранах телевизоров, кивнул головой и исчез, оставив лустое синеватое мерцание. Там, в Аризонской пустыне, гулкий грохот периодически сотрясал почву, говоря о том, что очередная ракета взвилась с грузом за пределы голубого небосвода, Зшесь все присутствовавшие в зале Совета встали, поднимая левые руки, что означало полное согласие с выступавшим.

Председатель закрыл заседание, попросив остаться лишь членов Совета. Надо было срочно отправить запросы в Совет Экономики, а также в Академию Предсказания Будущего для выяснения возможных случайностей в далеком пути на Ахернар.

Низкие кедры с черной хвоей — особая холодоустойчивая форма, выведенная для Субантарктики, — шумели торжественно и равномерно под неослабевающим ветром. Холодный и плотный воздух тек быстрой рекой, неся с собой ту необычайную чистоту и свежесть, которая свойственна лишь воздуху открытого океана или высоких гор. Но в горах соприкоснувшийся с вечными снегами ветер — сухой, слегка обжигающий, подобно игристому вину. Дыхание океана было ощутимо весомым прикосновением, влажно скользившим по коже.

Здание санатория «Белая заря» спускалось к морю уступами стеклянных стен, напоминавших своими обтекаемыми формами гигантские морские корабли прошлого. Бледно-малиновая раскраска простенков, лестниц и вертикальных колонн днем резко контрастировала с куполовидными массами темных шоколадно-лиловых андезитовых скал, прорезанных голубовато-серыми фарфоровыми дорожками из сплавленного сиенита. Но сейчас поздневесенняя полярная ночь высветлила и уравняла все краски в своем особенном, белесоватом свете, как будто исходившим из глубины неба и моря. Солнце скрылось за плоскогорьем на юге на час. Оттуда всплывало величественное сияние, широкой аркой захватившее южную часть неба. Это был отблеск могучих льдов антарктического материка, сохранившихся на высоком горбе его восточной половины, отодвинутых волей человека, оставившего лишь четверть их прежней невообразимой массы. Белая ледяная заря, по имени которой и назывался санаторий, превратила все окружающее в призрачный мир легкого света без теней.

Четыре человека медленно шли к океану по плавным изгибам фарфоровой дорожки, имевшей серебряный блеск. Лица шагавших позади мужчин казались вырубленными из серого гранита, большие глаза обеих женщин стали бездонно глубоки и загадочны.

Низа Крит, прижимаясь лицом к воротнику пушистой жакетки Веды Конг, взволнованно возражала ученому-исторм-ку, а Веда, не скрывая легкого удивления, вглядывалась в эту внешне похожую на нее девушку.

—• Мне кажется, лучшим подарком, какой женщина может сделать любимому, — это создать заново его самого и тем продлить существование своего героя... А там дру

гая возлюбленная создаст нового «— ведь это почти бессмертие!

— Мужчины судят по-другому... в отношении нас, — ответила Веда. — Мне говорил однажды Дар Ветер, что он не хотел бы дочери, слишком похожей на любимую, — ему трудна мысль уйти из мира и оставить ее без себя, без одеяния своей любви и нежности для неведомой ему судьбы... Это пережитки древней ревности и защиты!

— Но мне невыносима мысль о разлуке с этим маленьким, моим до последней капли крови, существом, — продолжала Низа, поглощенная своими мыслями. — Отдать его на воспитание, едва выкормив,,.

— Понимаю, но не согласна, — нахмурилась Веда, как будто девушка задела болезненную струнку ее души. Одна из самых величайших побед человечества— это победа над слепым материнским инстинктом и понимание, что только коллективное воспитание детей специально обученными и отобранными людьми может создать человека нашего общества. Теперь нет и прежней, почти безумной материнской любви —- давно уже каждая мать знает, что весь мир ласков к ее ребенку, а не опасен для него, как прежде. Вот и исчезла инстинктивная любовь волчицы, возникшая из животного страха за свое детище.

— Я это понимаю, — сказала Низа, — но как-то умом...

— А я вся, до конца, чувствую, что величайшее счастье — доставлять радость другому существу — теперь доступно любому человеку любого возраста. То, что в прежних обществах было возможно лишь для родителей, бабушек или дедушек, а более всего для матерей... Зачем обязательно быть с маленьким? Ведь это тоже пережиток тех времен, когда женщины вынужденно не могли быть вместе со, своими возлюбленными. Вы будете всегда вместе, пока любите.,,

— Не знаю, но подчас есть такое неистовое желание, чтобы рядом шло крохотное, похожее на него существо, что стискиваешь руки и... нет, я ничего не знаю...

— Есть Остров Матерей, Там живут те, кто хочет сам воспитывать своего ребенка: например, потерявшие своих любимых...

—■ О нет, не это! Я чувствую в себе так много силы, и я уже раз была в Космосе...

Веда смягчилась.

— Низа, я полюбила вас. Теперь я больше чувствую ваше решение... оно мне казалось совершенно безумным! При столь дальнем полете, чтобы корабль мог вернуться, необходимо, чтобы ваши дети заменили вас на обратном пути, — два Эрга, а может быть, и больше! Но выдержите ли вы, Низа? Все-таки это безумие!

— О каком безумии вы говорите, Веда? — обернулся услышавший ее последнее восклицание Эрг Hoop. — Вы сговорились с Дар Ветром? Он уже полчаса убеждает меня отдать молодежи мой опыт астролетчика, а не уходить в полет, из которого не возвращаются,

— И что же, удалось убеждение?

— Нет, Я возражаю, что опыт звездоплавания еще более нужен, чтобы довести «Лебедя» до цели, туда, — Эрг Hoop указал на светлое небо. — Довести по пути, не пройденному еще ни одним кораблем З^емли или Кольца!

С последним словом Эрга Ноора за его спиной вспыхнул край выдвинувшегося солнца, лучи которого смели всю таинственность зари.

Четверо друзей подошли к океану. Он накатывал на отлогий берег ряды беспенных волн — тяжелую зыбь бурных антарктических просторов. Веда Конг с любопытством смотрела на эту стальную воду, быстро темневшую с глубиной и приняв* шую под лучами низкого солнца лиловатый оттенок льда.

Низа Крит стояла рядом в шубке из голубого меха и такой же круглой шапочке, из-под которой выбивалась масса темно-рыжих волос. Дар Ветер невольно залюбовался ею. Переведя взгляд на Веду, он почувствовал всегдашний радостный толчок в сердце — восхищение красотой подруги.

— Ветер, вам нравится Низа? — радостно всплеснула ладонями Веда.

—- Как же может она не нравиться?

— Чем больше узнаю вас, — шепнула Веда Низе, — тем больше убеждаюсь, что Эрг Hoop не ошибся выбором. Вы, как никто другой, подбодрите его в трудный час, обрадуете, сбережете..,

Лишенные загара щеки Низы густо порозовели. .

За завтраком на высокой, вибрирующей от ветра хрустальной террасе Веда еще несколько раз встречала задумчивый и нежный взгляд девушки. Все четверо молчали.

— Горько встретить сильно понравившихся людей и тут же расставаться с ними! — вдруг произнес Дар Ветер.

31