Техника - молодёжи 1980-02, страница 57

вия вышла очередная машина. На ее сравнительно коротких гусеницах возвышался 14-метровый сигарообразный корпус. Оказывается, это был гибрид танка и сверхмалой субмарины. Предназначался он для переброски диверсантов. Было у него и название — «Зеетойфель», то есть «Морской черт».

Машина должна была своим ходом сползти в море, нырнуть, скрытно подобраться к побережью противника, вылезти в удобном месте на сушу и высадить шпиона. Расчетная скорость — 8 км/ч на земле и 10 узлов в воде. Как и многие немецкие танки, «Морской черт» оказался малоподвижным. Давление на грунт было столь велико, что на мягкой илистой почве машина становилась беспомощной. В этом «земноводном» создании полностью отразилась абсурдность как самой технической идеи, так и диверсионного метода борьбы «из-за угла», к которому фашисты решили прибегнуть в конце войны.

От множества этих проектов начинает рябить в глазах. Почему же их, как правило, не удалось провести в жизнь? Только ли из-за поверхностного подхода к делу? Ведь тот же Порше не был бездарным инженером — созданный под его руководством малолитражный

«фольксваген» оказался, без сомнения, очень удачной машиной. Думается, разгадку вереницы «таинственных» технических провалов надо искать за пределами круга чисто инженерных проблем.

ПРОДУКЦИЯ СТРАХА И ОТЧАЯНИЯ

Статью Леонида Гоголева комментирует автор ряда книг о самоходных машинах инженер Евгений КОЧНЕВ.

Еще в 1918 году, в конце первой мировой войны, когда дела на фронте сложились хуже некуда, в недрах германской армии появился секретный «проект К». То был проект танка-гиганта «Колоссаль» весом 150 т с 4 пушками и 4 пулеметами. Длина его достигала 13 м, экипаж составлял 22 человека. Эта махина могла ползти со скоростью едва большей, чем у пешехода. Когда первый мастодонт был готов, Германия уже успела потерпеть поражение в войне. Но вера в непобе

димое исполинское оружие пустила корни в правящей верхушке стра-ны-агрессора.

Так что фашистские вояки лишь унаследовали у своих кайзеровских предшественников пристрастие к гигантизму. Оно с новой силой проявилось во время второй мировой войны, когда участились неудачи на Восточном фронте. И Леонид Гоголев совершенно прав, когда называет созданную в разгар сражений военную технику рейха «машинами утраченных иллюзий». В ходе боев с доблестной Советской Армией пришлось расстаться с иллюзиями сначала о скорой победе, а затем о победе вообще. Но это так и не привело к исчезновению технического авантюризма.

Скорее даже происходило обратное: по мере того как фашистские орудия агрессии перемалывались на полях нашей страны, мысли фюрера и его дипломированных подручных вроде Фердинанда Порше все чаще стали возвращаться к «чудо-оружию», якобы способному разом изменить весь ход войны. Так, даже в 1944 году, когда всем была ясна обреченность «третьего рейха», Порше с упорством маньяка наметил программу выпуска боевых машин серии Е, куда входил танк-гигант Е-100 весом 150 т с пушкой калибром 128 мм. Она завершилась созданием лишь одного опытного образца. На заводах Круппа проектировались и другие детища фашистского «зверинца» — «Лев», «Медведь» и «Крупп-Маус» весом от 100 до 170 т. На одном из них предполагалось ставить 305-мм мортиру, но дальше чертежей и фанерного макета дело не пошло.

Отдавая дань общей мании гигантизма, фирмы «Адлер» и «Лау-стер» в самом конце войны выпустили тягачи-мастодонты с колесами диаметром более 3 м, призванные вытаскивать застрявшие и подбитые танки. Но фронт так стремительно приближался и потери так быстро росли, что было уже не до какого-то там спасения единичных машин.

В то время выдвигались и явно бредовые проекты — например, «сухопутных броненосцев» весом 1000 и 1600 т! На втором из них предполагали установить 800-мм пушку «Дора» и две пушки калибром 150 мм во вращающихся башенках. Поскольку снаряд главного орудия весил 7 т, для его погрузки предназначался подъемный кран. Тут нацистские конструкторы, охваченные паникой, опустились до уровня дилетантов и в спешке не предусмотрели самые простые истины — ни производственные возможности заводов, ни боевую эффективность проектируемых машин.

Танковый гигантизм увенчался «пшиком», лопнул как мыльный пузырь. Впрочем, несерьезность этой затеи была видна с самого начала, но недаром же говорится, что утопающий хватается даже ва соломинку. Технически противоположной, но столь же нереальной идеей была и карликомания, основанная на диверсионном методе борьбы.

Были и менее известные, хотя ничуть не менее абсурдные проекты. В 1942—1943 годах австрийское отделение фирмы «Заурер» построило опытный образец танка, способного двигаться как на гусеницах, так и на колесах по... железнодорожным путям. Таким образом предполагалось повысить мобильность танковых войск. Но и эта идея не нашла практического применения.

Возня вокруг незрелых, но сенсационных проектов мешала воплощению и вполне доброкачественных технических идей. Напомню хотя бы о радиоуправлении боевыми машинами на расстоянии. Еще в 1940 году фирма «Боргвард» изготовила 150 гусеничных транспортеров типа «300», предназначенных для перевозки грузов, взрывчатки или мин и управляемых по радио. Потом эти работы приостановили как «не дающие должного и быстрого эффекта». Обратились к ним лишь в 1942 году. Тогда появился новый радиоуправляемый транспортер, который именовался в документах как «специальная машина 301». В отличие от «голиафов» он мог по радиокоманде выкинуть смертельный груз замедленного действия весом до 500 кг и отойти на безопасное расстояние до того, как грянет взрыв. Всего было выпущено несколько сотен таких машин, и направили их в основном против советских войск.

Для общей характеристики стиля проектно-конструкторской работы немецких специалистов по вооружению лучше всего подходят слова маршала бронетанковых войск А. Бабаджаняна. В своей книге «Дороги победы» он отметил, что гитлеровцы всю войну придерживались «порочной в военном отношении идеи» и ею «руководствовались педантично, неизменно, с упорством, достойным лучшего применения, — идеи, по которой основная ставка делалась на особое оружие, на супероружие, а остальные факторы вооруженной борьбы игнорировались». Это, помноженное на беспримерный героизм советских людей, стало одной из важных причин сокрушительного поражения «тысячелетнего рейха». А стал возможен технический авантюризм потому, что за ним стоял авантюризм политический: безумная идея о господстве над миром.

54