Техника - молодёжи 1986-08, страница 57

объемного действия в океане, на глубине 450—700 м. Целью экспериментов было создание сверхмощных боеголовок для глубинных бомб и противолодочных торпед.

А еще в 1973 году в США приступили к изучению явлений, сопутствующих объемному взрыву в верхних слоях атмосферы. Позже было объявлено, что, судя по опытам в вакуумных камерах, ударная волна от такого заряда, взорванного на высоте 10 тыс. м и более, должна быть гораздо мощнее, чем от сопоставимого по массе традиционного взрывчатого вещества, применяемого в зенитных снарядах и ракетах.

Нетрудно заметить, что американская военщина упорно форсирует разработки боеприпасов объемного взрыва, предназначенных для ведения военных действий на земле, в небесах и на море. В связи с этим напомним, что не только применение, но и разработка подобного оружия, как и других средств массового поражения (ядерных, химических, бактериологических и генетических), противоречат международному праву. В частности, Организация Объединенных Наций, членом которой состоят и США, ква-' лифицировала боеприпасы объемного взрыва как «негуманные средства ведения войны, вызывающие чрезмерные страдания людей», и еще в 1976 году приняла резолюцию, требующую безусловного их запрещения.

В феврале того же года Вашингтон громогласно объявил о прекращении поставок такого оружия своим союзникам. Однако дальнейшие события показали, что это было ложью, по крайней мере в отношении верной марионетки США — Израиля. Так, во время агрессии против Ливана, 6 августа 1982 года (заметим, в годовщину атомной бомбардировки Хиросимы!), американская «вакуумная бомба», сброшенная израильскими пилотами, полностью разрушила восьмиэтажный жилой дом в Западном Бейруте, в результате чего погибло и стало инвалидами более 300 мирных жителей...

Как видим, империалистическим державам, и прежде всего США, подогреваемым военно-промышленным комплексом, не терпится пустить в ход любое оружие агрессии, каким бы чудовищным оно ни было.

По материалам иностранной печати

Жизнь недолгая,

но яркая

Павел ВЕСЕЛОВ,

историк

24 сентября 1910 года поначалу не отличался от других дней Всероссийского праздника воздухоплавания. Как и раньше, яркое безоблачное небо, только легкий ветерок с Финского залива. Как и раньше, хорошо и уверенно летали пилоты, ломились от зрителей трибуны. Сановные и простые зрители с восхищением наблюдали полеты непревзойденного Ефимова, легендарного Уточкина, отважного Российского. Мастерски владели своими летательными аппаратами военные летчики поручик Руднев и лейтенант Пиотровский. Но особенно выделялся капитан Мациевич, которого отличала отточенная техника пилотирования, уверенность и спокойствие.

В тот день Мациевич катал на своем «фармане» самых разных пассажиров — председателя совета министров Столыпина, адмирала Яковлева, бывшего узника Шлиссельбургской крепости Морозова, своего наставника профессора Боклевского и какого-то пехотного поручика, фамилию которого так никто и не запомнил.

Несмотря на усталость и боль в спине, настроение у Мациевича было превосходное. Ведь адью-тант шефа российской авиации великого князя Александра Михайловича сообщил ему доверительно, что подписано распоряжение отпустить кредиты на оснащение авиационной мастерской и постройку аэроплана конструкции Мациевича.

Адьютант добавил, что поэтому было бы желательно порадовать великого князя каким-нибудь авиационным достижением. Мациевич не стал ссылаться на усталость, а только попросил механика устроить позади сиденья проволочную опору для спины, и в 17 ч 53 мин его «фарман» взлетел

Капитан Лев Макарович Мациевич (1877—1910).

и стал круто набирать высоту — Мациевич решил поднять свой аппарат так высоко, где еще не был ни один летчик мира.

Ровно в 18 ч прогремел выстрел сигнальной пушки, известивший об окончании полетов, но зрители не спешили отправиться по домам: высоко над ними легко и изящно парил «фарман».

Катастрофа разразилась внезапно. Вдруг смолк стрекот мотора, аппарат закачался и на глазах у оторопевших зрителей стал медленно разламываться. Потом от «фармана» отделилась маленькая фигурка и, опережая падающие обломки, стремительно понеслась к земле.

Так первое торжество российской авиации было омрачено первой ее жертвой.

Хоронили Мациевича 28 сентября в Александро-Невской лавре. Давно уже Петербург не видел ничего подобного — улицы, по которым двигалась печальная процессия, были забиты народом. Над многотысячным людским потоком медленно плыл дирижабль «Кречет», провожавший авиатора в последний путь.

Многие столичные и провинциальные газеты опубликовали некрологи. Читая эти рассказы о недолгой, но удивительно яркой жизни Мациевича, дивишься, сколько же мог сделать человек за неполные 33 года! Каким обла-

из ИСТОРИИ ТЕХНИКИ