Юный техник 1971-10, страница 9

рых можно было бы снять двигатели и колеса, больше не находилось.

И вот тогда собрались руководители строительства атомной электростанции. Результатом совещания было решение приобрести для ребят пять картов. Наверное, вскоре после этого радостного события на стенде появились написанные крупными буквами со множеством восклицательных знаков фразы: «У нас будет 200 человек! У нас будет 50 машин! Мы построим трек и гаражИ!»

Три раза в неделю Геннадий Иванович Тарасов прямо с работы как есть, в робе, резиновых сапогах, торопится в школу на занятия. Опасения директора школы о том, что запал у руководителя быстро остынет, не оправдались.

— Вы знаете, бывают люди-человеки, — восклицает Элеонора Брониславовна, — однажды у него на бетонном заводе барабаны какие-то полетели. Там дело горит, а он все равно в школу пришел, потому что по расписанию занятие клуба, у него какой-то хороший оптимизм. Перед мим не чувствуешь себя обязанным. Делает все так, как будто ему самому все это нужно, а не школе, не родителям в первую очередь... Наверное, и ребят он заразил этим своим уверенным оптимизмом

Вскоре портрет Тарасова мы увидели в управлении строительства АЭС, на Доске почета среди лучших изобретателей и рационализаторов. Пониже портрета был вот такой текст:

«Механик отдела производственных предприятий. Активный рационализатор. За год им лично и совместно с другими подано 20 рационализаторских предложений по механизации и улучшению условий труда на бетонном заводе. Экономия 20 тысяч рублей».

Признаться, когда нам директор школы рассказывала о том, как Тарасов чуть ли не каждый день по нескольку часов проводит в клубе, когда мы сами увидели, с каким увлечением, без тени усталости на лице «колдует» он над разобранными двигателями карта, подумали: «Наверное, у него не такая уж трудная работа».

Но вот Геннадий Иванович повел нас по своим владениям. Сначала мы попали на большой бетонный завод. Он здесь хозяин всех механизмов. Пока мы ходили вслед за ним с этажа на этаж по крутым лесенкам, покрытым слоем тонкой цементной пыли, Геннадий Иванович, наверное, раза четыре обронил одну и ту же фразу: «У меня здесь будут работать в белых халатах».

Сначала это вызывало недоверие- «Какие могут быть белые халаты на бетонном заводе!» А он, оказывается, уже соорудил здесь целую систему пылеулавли

вателей, автоматов для загрузки цемента, щебня, для подачи воды.

Потом мы шли через арматурный, столярный цехи. Все сварочные, гибочные станки, пилы, столярные станки — это тоже его хозяйство.

Возле одного из верстаков примостились красные щиты со словами «Старт», «Финиш».

— Я только заикнулся, для ребят, мол, надо, — рабочие сразу щиты сделали. У нас ведь в воскресенье первые соревнования. Судить попросил главного инженера. Сразу согласился. С увлечением по вечерам правила изучает. А теперь пошли, покажу наш автодром

И вывел на обширную асфальтовую площадь автобазы. На одной половине площади теснились машины, другая была совсем пустая.

— Начальник автобазы тоже наш человек. Видите, какую территорию освободил Насчет бензина, масла, инструментов полный порядок! Скорее шоферам что-нибудь не даст, а для ребят — пожалуйста.

Вот, оказывается, как здесь получается: очень заняты люди на стройке А все, от главного инженера до рабочего, как говорится, болеют за школу, за ребят. Конечно же, и это помогает Геннадию Ивановичу после рабочего дня стряхивать с плеч усталость и спешить в школу, в клуб «Северное сияние».

Тарасов так увлекся рассказом о своих придумках во всех цехах, что затащил домой, чтобы показать еще и технические описания изобретений, рацпредложений.

И вот мы листаем толстую папку с грамотами, свидетельствами, чертежами. Вдруг из толстой пачки вывалилась маленькая фотография худенького бледного мальчишки в бескозырке.

— Сын?

— Нет, я, — ответил Тарасов —В 1942 году. Самая трудная зима ленинградской блокады. Мы тогда подбирались чуть ли не к самой линии фронта в поисках мерзлой картошки. А однажды еще с одним мальчишкой сделали себе из разбитой бочки лыжи и по льду отправились в Кронштадт. Упросили, чтобы взяли в школу юнг. Может, потому и жив остался. — И добавил: — А знаете, почему я еще за клуб картингистов взялся? Просто вспомнил свое детство. И так захотелось что-то хорошее, интересное для ребят придумать...

Перед отъездом мы еще раз зашли в клуб «Северное сияние». В клубе, разумеется, было полным-полно ребят и, кроме Геннадия Ивановича, еще несколько взрослых. Это папы пришли помогать ребятам готовиться к воскресным соревнованиям.

Л. ЕВСЕЕВ, С. ЧУМАКОВ,

наши спвцноры

7