Вокруг света 1976-12, страница 30

ца. Ждал, когда начнется массовый ход паломников из Монголии на большой праздничный молебен в Лхасу. В страхе йеред разбойниками паломники предпочитают одолевать дороги Тибета большими отрядами. У многих с собой оружие. Четки и молитвенные мельницы — хорошо, но карабин или винчестер надежней. Рассказывают ужасы про людей Гансы-ламы Рабдана, которые живут за счет грабежей верующих.

Рабдан когда-то был монахом, но скоро ему наскучило перебирать четки и видеть синий дым воскурений перед медными ликами богов. Рабдана прельстили звон монет, стрельба, топот конских копыт по сухой равнине Цайдама. Под старость Ганса-лама Рабдан поселился на северо-восточном берегу озера Кукунор, от времени сморщился и ослеп, но все еще продолжал грабить.

Боясь встречи с отрядами Ган-сы-ламы, караван, к которому примкнул Цыбиков, миновал озеро Кукунор с южной стороны. Небесно-синяя вода Кукунора считается священной: паломники омылись этой водой, чтобы прогнать грехи, болезни и страхи.

Начинается Тибет. Перевал Ку-ку-Тоно. Узкая дорога лепится к отвесным скалам, под которыми бурлят глубокие воды реки Най-чжи, По этому карнизу легко пройдет лишь мул с малыми вьюками. Но в караване есть и верблюды с громоздким грузом на спине и боках. Поэтому паломники решаются одолеть перевал Куку-Тоно напрямик. Караванщики, жалея вьючных животных, которые задыхаются, как и люди, переносят часть грузов на своих спинах. Бараны (их гонят с собой в качестве провианта) шарахаются от страха при виде крутых откосов, из-под ног верблюдов и лошадей с грохотом срываются камни...

Цыбикову вдвое трудней, чем всем остальным. Ему приходится скрывать истинную цель своего путешествия в Лхасу: дорога в Тибет для неверующих закрыта. Цыбиков вместе со всеми перебирал четки и читал молитвы перед началом и окончанием дороги через перевал. Выручала его и книга Цзонхавы «Лам-рим-чем-по», между строк которой под видом благочестивых пометок и перевода на монгольский он вписывал строки дневника.

Караван паломников не первый месяц движется по Тибету. Люди и животные утомлены. Гумбум с его монастырями остался далеко позади.

21 июля караван, перевалив хребет Бум-цзэй («Сто тысяч вершин»), прибыл в падь Накчу-цон-ра, населенную ламаистами-ското-водами.

Несмотря на свой скромный вид (несколько заимок и невзрачный монастырек), Накчу-цонра являлся своего рода духовным контрольным постом Лхасы. После тщательного опроса паломников выявляют затаившихся иноверцев, безбожников и отправляют их обратно — в сущности, на растерзание грабителям.

Начальник каравана в раздумье. Среди паломников за время длинного пути пошел шепоток: Гомбо-жап Цыбиков вовсе не настоящий* паломник, и идет "он ъ Лхасу не на молебен, а с какой-то другой целью. «Светский человек с русскими манерами» — так отзываются спутники о Цыбикове. Начальник каравана без обиняков говорит Цыбикову, что он обязан доложить хамбо-ламе, правителю Накчу-цонра, о присутствии в их караване человека с «русскими манерами». Но если есть деньги, то Цыбиков может откупиться, говорит начальник каравана, пусть выложит пять ланов серебром на подарки хамбо-ламе. Ученому предложили лично явиться к «его святейшеству».

У дверей дома хамбо-ламы висят плети: деревянная рукоятка, крученые сыромятные ремни с узлами на концах. Плети висят, конечно, не для украшения: бьют ими тех, кто совершает провинность. Идет, например, в Лхасу, не будучи освящен ламаистской верой.

К хамбо-ламе Цыбикова сопровождает бурятский лама Чойнжор Аюшиев, и до плетей, конечно, дело не доходит: на то он и Чойнжор! Знающий все тонкости восточной лести и тибетского этикета, Чойнжор производит на хамбо-ламу самое хорошее впечатление. Хамбо-лама отпускает Цыбикова с миром, более того, ему разрешается посетить святая святых Тибета — город Лхасу.

И возможно, опять где-то произносится слово «габала», имеющее магический смысл. «Человек, отмеченный небом: вместилище его мозга — суть габалы»...

Горы Тибета вспарывают пелену облаков, будоражат воображение. Вершины — трубы воспевают мощь мироздания. Человеческие чувства и фантазия на пределе.

— Габала... счастье... Майтрея... великий дух Шамбалы, — шепчут возле ночных костров усталые паломники.

Дневники Цыбикова классически сдержанны — читатель едва улавливает волнение сердца за бесстрастной строкой историка и этнографа. Язык Н. К. Рериха, который прошел по Тибету с ка-равалом паломников-буддистов спустя четверть века, более горяч и эмоционален. Это язык философа и художника. В буддийских легендах и мифах (иногда по-детски наивных!) Рерих видит глубокий подстрочный смысл. Вдали от Тибета, на просторах Гоби, Рерих однажды услышал песнь Шамбалы: «Мы идем в священную . войну Шамбалы. Пусть мы перевоплотимся в священной стране...» Как ни странно, это была революционная песня монголов, сочиненная Сухэ-Батором! Но Цыбиков тоже находит в буддийской мифологии зерна поэзии и остро чувствует в древнем мифе о Шамбале и Майтрее стремление народа к счастью и справедливости.

Как известно, власти Тибета встретили Рериха неласково (если не сказать — враждебно), не смогла попасть в Лхасу и экспедиция Н. М. Пржевальского, исследовавшая Тибет до путешествия Цыбикова. Только он, переодетый бурятским ламой, удачно завершает путь.

Лхаса — «страна небожителей» (так переводится на русский это название). Горят огнем золотые крыши Поталы. Стены дворца да-лай-ламы как бы вырастают прямо из гор. Потала — музыка древнего камня, Музыка гор...

Богомольцы падают ниц перед статуями Будды Шакья муни, появление которых связано с именем первого царя Тибета Срон-цзан-гам-бо, утвердившего буддизм главной религией Тибета.

Цыбиков осматривает храм Прул-нан-цзуг-лаг-хан («Храм чудесного сияния»), знакомится с бытом лхасцев, с обычаями в мо-^ настырях. Много нищих. Дома простых жителей сложены из кирпича-сырца, улицы кривы и узки.

Храм Большого Чжу — главная святыня «страны небожителей». Цыбиков изучает храм, процесс богослужения. Фотоаппарат, спрятанный в молитвенной мельнице, издает короткие щелчки.

Молитвы Большому и Малому Чжу сопровождаются подношением монет, масла, слитков золота. Неимущие и те, кто осуждает корыстолюбие святых, молятся «врастяжку» — ползут к статуям Чжу, издали отбивая поклоны. Таких поклонов, если нет в кармане золота, надо совершить сто тысяч.

28