Пионер 1988-08, страница 39

негра, который пил настой из жира гремучих змей, бодался и мурлыкал, и допытывались, кто такая Шаманка, и он уверял, что это богиня крупного рогатого скота, к каковому рогатому скоту и он, негр Джим, себя причисляет.

Доставишь мне Шамайку! — вскричал японец.— Получишь полдоллара!

Ой. маса! Что ты, маса! Меня покарают боги! Меня повесят вверх ногами и перекрасят мою кожу в белый цвет' Нельзя.'

А за доллар?— спросил японец.

— За доллар?— подумал негр, перестав бодаться и мурлыкать.- За доллар, маса, пускай перекрашивают.

Глава 13. Сердечный друг

Мне хочется здесь напомнить вам о черном коте Рваное Ухо. Мы тогда еще сговаривались, что на дне его души осталось что-то человеческое. Так вот, это человеческое действительно на дне осталось.

Кот впал в задумчивость.

Ну в чем же смысл жизни? - думал порою пират.

Конечно же, лакать разбавленную сметану, терзать нервы Полубульдога, давить крыс, но есть и еще что-то такое, да только какое оно?

Кот не раз встречал ее, названную Шамай кой, где-нибудь на помойке или возле молочных бидонов, и тут ему казалось, что он начинает понимать смысл. Но кошка, заприметив кота, тут же ускользала, и вместе с нею ускользал и смысл. Рваное Ухо пытался догнать ее, и всякий раз она пряталась в бычьем сарае.

Брэдбери ненавидел черного пирата. Угрюмо наклоняя голову, он бил копытом в стену сарая, если вдруг возникал в щелочке кошачий глаз.

И в страхе бежал пират Рваное Ухо и с особенным наслаждением укладывался перед мордою Полу бульдога, и ревел Полубульдог, вываливая зверский язык, а кот засыпал, мечтая о королеве трущоб, которая в этот момент дремала перед мордою добродушного Брэдбери. Да, так и спали они, перед разными мордами, из которых одна лаяла и осипала, а другая исторгала пар.

Глава 14. Убитая кобра

Настал месяц март, а этот месяц во всем мире издавна считается месяцем взбесившихся котов. Во всем мире воют мартовскими ночами коты, заунывно и яростно. В некоторых цивилизованных странах их обливают водой и помоями, а в слаборазвитых стреляют в них из крупнокалиберных винтовок.

Настал март, и коты взбесились. Днем они выли на помойках, а по ночам царапали когтями крашенные суриком жестяные крыши.

В такую-то ночь Шамайка грелась на крыше возле трубы, прищуривалась на луну, как вдруг заметила черную пиратскую тень. Кот Рваное Ухо направлялся прямо к ней. Королева насторожилась, внутренне собралась, но тут перед Рваным Ухом возник на трубе тот самый Крис, друг Колумба, которого удлиненно называли Христофор.

Рваное Ухо остановился и зарычал на луну. Рычание его достигло луны в две секунды и тут же вернулось обратно на крышу и свалилось прямо на Криса. Крис вздрогнул и выпустил в луну длин

ный угрожающий тоненький рев. Отразившись от лупы, тоненький рев оцарапал шкуру пирата. Некоторое время коты общались, обращаясь в основном к луне, наконец, пират оторвался от светила.

— Посмотри на мой хвост, Крис ничтожный! Он сейчас превратится в змею! В гадюку! Стррра-шись!

И тут хвост пирата действительно обратился в гадюку, которая свивалась и развивалась, собиралась в пружину, угрожая ужалить.

— А у меня хвост — кобра! — бахвалился Крис.— Ррыжая кобрра!

И хвост его обратился в кобру, и даже помпон-капюшончик раздувался, переполненный ядом.

Под черной и рыжей шерстью, но ребрам и хребтам котов волнами перекатывались мышцы и рябью дробились мускулы.

— Я-я-а-а! — взревел пират.— Я-я-а-а с нею встречался! Я-я-а-а!

— Моя-а-а-у! Моя-а-а-у! У нашего она живет быка.

— Врррешь! — взревел пират, нервы его разом лопнули, как струны у гитары, и он ринулся на абордаж. И черный пиратский бриг столкнулся с рыжею каравеллой друга Колумба. Разом обру-шились все мачты, треснули борта, взорвались пороховые бочки. Коты-корабли превратились в клубок змей, глаз, когтей и предсмертных воплей. Клубок прокатился по крыше, сшибая трубы, и Шамайка лениво рассуждала, когда же он свалится на землю, и он свалился, и в воздухе, в полете продолжались битва и вой, царапанье и бесстыдное рукоприкладство.

Потом как-то разом все стихло.

Шамайка подошла к краю крыши, заглянула вниз. Рыжий Крис уползал в сторону скобяного склада, волоча за собою убитую кобру, а черного пирата не было пока видно. И тут кто-то тронул ее за плечо.

— Моя-а-а-у! — сказал пират.

Шамайка легко прянула в сторону, пробежала но карнизу, прыгнула на другую крышу, и кот долго бежал за нею, до самого бычьего сарая, и остановился только, когда грохнуло в стену копыто Брэдбери.

I лапа is. Коричневая баржа

В марте вместе с котами взбесился отчего-то и господин У-туулин. Целыми днями он стегал и проклинал быка, пинал сапогом Полубульдога, бросался скобяными изделиями в рыжего Криса. Но особенно гневен был он к Брэдбери.

— Какую же тебе нужно корову? - ревел он.— Костромскую? Ярославскую?

Однажды три здоровенных негра пришли в бычий сарай. Они схватили Брэдбери за кольцо в носу и потащили его куда-то по переулкам.

Брэдбери надсадно ревел, мотал башкою, упирался, и Шамайка металась под ногами быка, чувствуя, что тащат его неправильно и нечестно. Ее наконец хлетсули кнутом, она отстала, но все равно бежала за Брэдбери и оказалась на пристани. Здесь быка втащили на палубу какой-то коричневой баржи, привязали к мачте. Брэдбери ревел, бился о мачту лбом, и Шамайка по сходням пыталась взбежать на баржу. Не