Техника - молодёжи 1978-11, страница 55

ронял провода. С тех пор прошло немало лет, но все происшедшее помнится так ясно, словно это было вчера Свидетелей у меня не было, и рассказу о случившемся никто не поверил, столь необычный он показался. Один из слушателей этой истории сказал, что если бы это была шаровая молння, то она непременно взорвалась бы и убила меня.

В реальности происшедшего я тем не менее убежден, нбо никогда в жизни не страдал галлюцинациями. Неужели действительно моя испорченная розетка случайно стала генератором шаровых молний?

С. Евдокимов, Ленинград

ИСЦЕЛЕНИЕ МЕТЕОРИТОМ

Это произошло со мной в первый или второй год Великой Отечественной войны, когда мне было 13— 14 лет. Жил я в ту пору на Урале, в Свердловской области, в большом селе Курьи. Осенью 1941 или 1942 года, когда в школе уже начались занятия, меня постигла беда: кнсти рук вдруг сплошь покрылись экземой. Насколько неприятна такая болезнь — объяснять не нужно. Ни местному фельдшеру, ни спецналн-стам-врачам из военного госпиталя помочь мне не удавалось; прописанные нмн мази, запрет мочить руки не помогали, и кисти рук превратились в оплошную болячку. Я был в отчаянии н не выходил из дому, стесняясь людей.

Так прошло месяца полтора-два. Однажды зимннм вечерам мать привела сухонькую старушку, и та, осмотрев мон руки, уверенно заявила, что через неделю на ннх не останется и следа болезми и я смогу пойти в школу. В возрасте 13—14 лет в сказки уже не верят. Я был пионером, мой ушедший на фронт отец — коммунистом, мать — атеисткой, и у нас в семье не было веры в сверхъестественные снлы, в какие-то чудеса. Так же был воспитан н н.

Старушка подозвала меня к печи и сказала, чтобы я положил руки на шесток (чугунную плиту, вмонтированную в печь). Затем она вытащила из кармана юбки Мешочек и выложила из него на шесток содержимое —-засушенный корень, черный камень величиной со спичечный коробок, очень похожий на каменный уголь,

и что-то еще. Ну, думаю, собирается колдовать. А самому смешно. Улыбается и старушка, поглядывая на меня своими бледно-голубыми глазами. Сложив обратно в мешочек вынутое, она оставила лишь черный камень. Затем слегка помазала мон ладони сажей из трубы, взяла камень, начала очерчивать мои руки и что-то шептать. Я прыснул от смеха. Мать ткнула меня в бок: «Не смейся». Старушка опять улыбнулась и сказала: «Пусть себе смеется днте. Они ведь, иынешние-то, ни в бога, ии в черта не верят. Пусть смеется, Ма-риюшка».

Повторив «операцию» на тыльных сторонах рук, она добавила: «Теперь, милой сын, мазн тебе более не нужны. Можешь мочить свои рученьки сколько тебе 'будет угодно. Завтра поутру на заре я еще раз нх тебе очерчу, и через недельку пойдешь в школу».

Когда старушка убирала камень в мешочек, я полюбопытствовал: «Это что, антрацит? Так я могу со станции вам таких камней целый мёшок притащить». Она, опять улыбнувшись, погладила меня по голове: «Это, днтятко, громовая стрела, а по-вашему, метеорит». — «Где же вы его взялн?» — «Сама такие камушки ищу, да и людн добрые пособляют». — «Где же вы их ищете?» — «А везде. Зимой на льду рек и озер, весной они из снега вытаивают... А вот этот камушек годов сорок назад с иеба свалился моему соседу на крышу, пробил ее и застрял в потолке...»

На следующий день рано утром процедура очерчивания и нашептывания вновь повторилась. Отнесся я к ней без интереса, не веря в успех, просто чтобы не огорчать переживающую за меня маму. На этом «лечение» моих рук старушкой и закончилось.

Прошла неделя, а может быть, чуть Поменьше, как на моих руках болячки начали подсыхать, затем кожа полопалась и слезла, словно изорванные перчатки. Если бы вы знали, как я был рад этому! Руки у мени стали чистые, розовые, словно опытный хирург заменил на них старую, обезображенную болезнью кожу на новую.

Что мне помогло? Очерчивание и заговор? Нет, конечно. Внушение? И этого не могло быть. Но с той поры мои руки никогда не болели экземами.

Я часто вспоминаю об этом случае. Никто до сих пор не омог дать мне по нему исчерпывающего объяснения. Сам же я склонен думать, что у старушки действительно был в арсенале пришелец с неба, испускавший какие-то волшебные лучи. Но какие?

Л. Печенкнн, г, Свердловск

ЗДЕСЬ, НА КРАЮ НЕВЕДОМОГО...

ВЛАДИМИР РУБЦОВ, член Московского общества испытателей природы

Что объединяет этн два письма? Что общего между возникшим из неисправной розетки пузырем и метеоритом, оказавшимся эффективным средством от экземы? Загадочность? Безусловно, да. Но не только. Существенно, что каждый из этих случаев является в той или иной мере «исключением из правил». Если бы розетка в комнате С. В Евдокимова была исправил, если бы «лечебный» метеорит упал куда-нибудь в океан— этого было бы вполне достаточно, чтобы вопрос «Что это было?» отпал сам собой. И хотя случайность неотделима от всех наших действий и поступков, но здесь оиа проявилась с особой силой. Произошли события необычные, то есть очень маловероятные. С одной стороны, редкость и необычность этих событий можно счесть нх положительной стороной: никто <не хотел бы, к примеру, то и дело подозрительно коситься иа электрические розетки. С другой — изучение таких явлений представляет значительную трудность для традиционной научной методологии. Признавая определяющую роль статистических закономерностей в процессах движения и взаимодействия элементарных частиц в биологической эволюции и т. п., наука наших дней склонна вместе с тем оставлять в тени «второе лицо» случайности неожиданные и в большинстве своем невоспроизводимые (по крайней мере, в условиях, контролируемых экспериментатором) «исключения из правил». Повторимость эксперимента один из важнейших принципов научной методологии, но не будем забывать, что обеспечить такую повтоии-мость можно, лишь проникнув в сути исследуемого явления. Отказываясь же изучать явления неповторимые (или «случайно повторимые»), мы, разумеется, не можем претендовать на проникновение в их суть.

Фридрих Энгельс еще в прошлом веке подверг критике попытки некоторых естествоиспытателей «объявить необходимое достойным научного интереса, а случайное — безразличным для науки». «Это означает, — писал

53