Техника - молодёжи 1983-07, страница 57

свечи. Горели разноцветным огнем. Стол накрыт, расставлены напитки и... легким пассом Мазини тушит свечи. Несколько мгновений стоит абсолютная тьма, но вот уже огнистой змейкой скользит меж кубков на столе ручная ящерица. Потом разгораются пятна холодного света на стенах: белые, красные, желтые. Люди начинают видеть друг друга, посуду на столе, различать цвет вина...

Десятки раз Мазини принимал юношей в своей «пещере», и всегда их удивлял этот медленно разгорающийся холодный свет на стенах, который источали краски. Особенно любознательным был Леонардо.

— Объясни, — просил он.

Но Мазини лишь улыбался.

Вдоль стен расставлены необычного вида машины. На узких столах — модели гидросооружений и поделки из кованого металла. На стенах выцарапаны рисунки ка-ких-то неизвестных чудовищ, крылатых ящеров, птиц.

— Очень целесообразные формы! — рассуждал Леонардо. — Откуда ты их срисовал?

Мазини улыбался.

Но однажды, когда после интересной беседы юные художники уходили из «пещеры», Томмазо Мазини положил руку на плечо Леонардо :

— Останься.

Заперев дверь за гостями, Мазини вернулся в подземелье по лестнице, подошел к стене и приподнял выступающий из нее рычаг. Открылась незаметная ранее дверь. Черный провал. Мазини зажег свечу и позвал Леонардо:

— Следуй за мной.

Пригибая головы, прошли по короткому туннелю. Томмазо осветил нишу. В ней стоял металлический сундук. Легко открыл крышку Мазини. Сундук был заполнен пергаментными свитками.

— Возьми любой, Леонардо, и посмотри.

Юноша взял первый попавшийся под руки свиток. Развернул его. Томмазо придвинул свечу. Леонардо смотрел на рисунок, и глаза его все шире раскрывались от изумления. Под распластанными крыльями летел... человек!..

Эпизод реконструирован мной в полном соответствии с дошедшими до наших времен легендами. О Томмазо Мазини ходило их предостаточно. Будто он совершил многолетнее путешествие на Ближний Восток, был обласкан мудрецами и правителями, но вернулся от них без злата и драгоценных каменьев, с одним сундучком, где гремели черепки, дощечки да шелестели старые свитки пергаментов. Так или нет, но кое-что современники

записали о нем точно: вернулся с Востока он великим мастером литейных дел, отличным механиком, скульптором, чеканщиком, химиком, знатоком гидравлических работ и стал заниматься алхимией и черной магией, за что прозвали его в народе именем легендарного мыслителя — Заратустрой. Из-под его рук выходили необычные механические изделия, светящиеся краски, он мог удивлять «холодным огнем». Только молчалив стал Томмазо Мазини и секретны работы его.

Молодых художников у себя в «пещере» Мазини принимал гостеприимно, угощал, поощрял к диспутам по разным вопросам. Будто присматривался, прислушивался к ним, оценял интеллект юношей. И случилось так, что более других он отличил Леонардо. Доверительно беседовал с ним, скупо восхищался математическими способностями. Стал привлекать к своим занятиям, на что Леонардо охотно шел. Несмотря на сословные различия, они стали друзьями.

Автор книги «Леонардо да Винчи» А. Дживелегов называет Томмазо Мазини учеником Леонардо, автор другой одноименной книги В. Дитякин считает Мазини слугой великого живописца, итальянские же биографы Леонардо уверены, что они были друзьями, притом неразлучными. И Томмазо Мазини имел немалое влияние на своего друга, во многих делах был его помощником, а в некоторых, видимо, играл и первые роли.

И не случайно был изумлен начинающий художник и друг Леонардо некий Лоренцо ди Креди, когда, впервые увидев в его руках записную книжку, увидел, что Леонардо пишет левой рукой справа налево, употребляя таинственные знаки. Леонардо в то время было всего 19 лет, но его уже связывала дружба с Томмазо Мазини. Именно в эти годы начинается бурная изобретательская деятельность Леонардо да Винчи, хотя у него еще и не могло быть тех обширных знаний, которые впоследствии отметили биографы. Он их приобретал. Посещал ученых, среди которых были астрономы, математики, географы, врачи, архитекторы, историки, присутствовал на их диспутах и «слушал молча». На этих же форумах очень часто бывал и Томмазо Мазини, но... в качестве слуги Леонардо, так как простолюдины к таким беседам не допускались.

В это же время Леонардо и Томмазо Мазини проектируют и воссоздают в моделях легчайшие мосты, водоотливные насосы, скорострельную бомбарду (прообраз пулемета), подвижную крепость (прообраз танка) и многое другое.

Создается впечатление, что Леонардо торопится изложить на бумаге технические идеи и схемы различных механизмов. Нет нигде упоминания, чтобы он настаивал на внедрении своих изобретений. Были только модели, которые делал Томмазо Мазини. Как бы оправдывая этот несвойственный изобретателям принцип, биографы отмечают, что «у Леонардо воля была вялая, а аффекты подавлены мыслью. Поэтому в искусстве своем он был великий медлитель». В этом ли причина?

Возвратившись с Ближнего Востока, где он «узнал не только о культе поклонения солнцу, но и тайну превращения свинца в золото», Томмазо Мазини составлял для Леонардо краски, необычные для того времени, восковые например. «Леонардо и Томмазо, — пишет Бруно Нардини, — эти два бесстрашных исследователя, бросали вызов инквизиции, которая только и ждала момента, когда удастся их поймать на месте преступления и посадить, как еретиков, на скамью подсудимых». Не тогда ли родились «баббит» и многие химические составы, приписываемые одному Леонардо?

Нет — был у Леонардо соавтор и была лаборатория — «пещера» Томмазо Мазини. «Чем с большим числом людей ты будешь делиться своими трудами, тем меньше ты будешь принадлежать себе», — записал Леонардо. Он и Томмазо Мазини облекли свои дела высшей секретностью, не имели семей и близких друзей, сторонились женщин, «как существ болтливых».

Из мастерской художника Вер-роккьо Леонардо ушел в 24 года, когда его обвинили в ереси, но оправдали за неимением прямых улик. С тех пор как живописец он работает самостоятельно. Но, отмечают биографы, «большая часть работ тех лет пропала». А были ли они? Возможно, совсем другие занятия отнимали у него время...

В 1482 году по приглашению герцога Людовико Моро он едет в Ми-