Техника - молодёжи 1993-11, страница 29

сти славянских названий (с учетом искаженной передачи первого слова): 1 — «не спи!», 2 — островной, 4 — гнездовище удодов, 5 — большая заводь, 6 — кипящий, 7 — малый. Правда, «росские» названия толком не анализировались.

Л вот что пишет Кремонский епископ Лиутпранд, дважды ходивший послом в Византию (X в.): «на север от Константинополя живут угры, печенеги, хазары, русы, которых мы иначе называем норманнами»; и еше: «греки именуют их русиос, то есть светлые, по особенностям их гела, а мы зовем их по местоположению и норманнами, ибо на тевтонском языке это значит северные люди».

Антинорманисты в ответ ссылаются на сообщения арабских источников. Прежде всего, сами варяги или норманны им почти неизвестны. «Что же касается... русов,— читаем у Ибн Хордадбеха (1Хв.),— то они суть племя из славян». И далее: «Рабы-славяне бывают здесь (в Багдаде) у них за переводчиков». Притом это писалось за столетие до Констант ина и Лиутпранд а!

По поводу «Бертинских анналов» обращают внимание на титул царя русов — хакан, совершенно чуждый норманнам-викингам. Зато известно, что позже так именовали Владимира Святого и Ярослава Мудрого — дабы подчеркнуть их полную независимость и единовластие, сравнимые с положеним хазарских каганов. Вообще, словом хакан (каган) на востоке означался государь более высокого ранга, чем просто князь (малик, падишах). Значит, заключают антинорманисты, шведы, опознанные Людовиком, служили некоему сильному славянскому правителю, видимо, киевскому — так же, как затем Владимиру с Ярославом. О «хакане русов» в этот период (IX в.) писал и арабский географ Ибн Рустэ.

То же самое относится к послам Олега. Несмотря на их личное происхождение, они явились «от рода русского», как его представители. И по той же причине, кстати, при заключении договора клялись не скандинавскими богами Одином и Тором, а славянскими Перуном и Велесом.

Аналогичный договор Игоря еще показательнее. Там названы имена уже не только послов, но и «светлых и великих князей» под рукою Игоря, которых представляют послы. И среди княжеских имен имеются Владислав, Предслава, Войко. Есть славяне и в самом посольстве: Иску-севи (от княгини Ольги), Синько, Борич.

...Так где же истина? Можно ли хоть как-то обобщить пеструю и противоречивую картину, понять, что происходило на самом деле? Кажется, можно. Изучив всю массу источников, некоторые наши исследователи сделали важный вывод. Откуда бы ни пришло имя «русь» и как бы ни толковали его сами летописцы, под этим именем, по сути, с самого начала действует не столько национальная, сколько социально-политическая группировка, связанная с возникшим государством. То есть его военно-дипломатическая и торговая верхушка. Таков контекст большинства сообщений, где русы противопоставляются славянам вообще или отдельным славянским племенам. Множество авторов, в том числе те же арабы или Константин Багря

нородный, пишут, что последние дают первым дань То же читаем и в нашей летописи: «Радимиче платять дань Руси, по-возъ везуть и до сего дни».

И верхушка эта сразу стала многонациональной. Пришлый скандинавский элемент, видимо, какое-то время преобладал численно Зато такие важнейшие признаки, как язык и религия, изначально были славянскими (хотя варяги, конечно, пользовались и родным наречием, были двуязычными). Возможно даже, само принятие общего имени стало как бы символическим актом смены форм власти: с традиционной племенной на государственную.

Итак, варяжский вопрос не решается по принципу «или — или». Крайности норманизма и антинорманизма одинаково уязвимы, ибо односторонни. В создании единой, общерусской политической власти участвовали и славянские племена вместе с их соседями финнами, и пришельцы-варяги. Последние ускорили централизацию, влились в состав правящего класса, усилили дружинное начало, повлияли на внешнюю политику. Но создать государство на пустом месте, «с нуля», они, конечно, не могли.

Об этом же, кстати, черным по белому написано и в «Повести временных лет». Надо только читать ее как полагается —в оригинале. И тогда с первых же строк выясняется: мы просто не понимаем подлинного смысла знаменитой, облетевшей весь мир фразы. Земля, мол, велика и обильна, а порядка в ней якобы нет. Неверно! Не порядка в ней нет, а «наряда». А у этого старинного слова здесь совсем иное значение! Вовсе не анархия царит среди наших предков в их земле еще нет централизованного управления, общеплеменной государственности. И они приступают к ее созданию — притом весьма основательно и здраво. Неугодную власть, захватчиков, сообща прогоняют. Чтобы исключить недовольство отдельных племен, решают призвать князя со стороны. И тогда, и много позже подобный способ политической консолидации был хорошо известным и вполне оправдывал себя. Да и пригласили не абы кого, а настоящего «спеиа» в государственном устроении (если говорить о Рерике Датском).

Понятно, что можно сомневаться в до-стоверности летописной версии (или, допустим, в происхождении ее главного героя), подходить к ней научно-критиче-ски. Но есть ли поводы считать ее оскорбительной для патриотических чувств? Действительно — вплоть до революции норманнская теория принималась у нас в целом спокойно. Больше того, здесь наблюдалось редкое, удивительное единодушие по всему «политическому спектру»: среди либералов и консерваторов, официальных историографов и революционных демократов. Даже многих славянофилов привлекала идея о мирном и согласном призвании князя со стороны и добровольной передаче ему всей полноты власти. Туг они усмотрели резко самобытную черту, наше выгодное отличие от Запада, где новые державы на развалинах Римской империи создава

лись якобы лишь путем вооруженных захватов.

Но, как видим, отнюдь не здесь коренится подлинное своеобразие государственного устройства Руси. Не в смиренной передаче верховной власти от народа призванному князю. А в юм, что уже у самых истоков она не была моноэтнической, чисто национальной. Особенно важно понять это сейчас, когда кстати и некстати клянут «имперское наследие» бывшего СССР, в котором, дескать, русские угнетали всех остальных.

Что касается способа утверждения власти — мирный или вооруженный,—то и здесь вероятнее, так сказать, смешанный, «добровольно-принудительный» вариант. Вспомним хотя бы, как гот же Рерик получил от Лотаря город Доре-стадт. Для ето эпохи подобный способ еще типичнее, чем «приглашение». Об этом писал и известный исслелователь варяжского вопроса Стендер-Петер-сен (кстати, датчанин): появление норманнов на Руси не следует представлять «ни как насильственное завоевание, ни как добровольное призвание.

Да. но в свете сказанного летописная история Рюрика с брат ьями ставится под сомнение: более вероятно, что явились они на Русь не так уж тихо и мирно. К тому же именно в связи с братьями возникает новая проблема. Дело в том, что легендарные сюжеты о трех братьях-родоначальниках. общих предках народа, основателях города или государства буквально неисчислимы. Сразу вспоминаются те же Кий, Щек и Хорив, западнославянские Лех, Чех и Рус; известны ирландские Амелаус, Сигтаракус и Ивору, скифские Арпоксай, JI ипоксай и Колоксай. А за ними маячат фигуры библейских прародителей народов земли Сима, Хама, Иафега. Увы, на этом фоне Рюрик, Трувор и Синеус, пожалуй, гоже начинают терять конкретно-историче-скую реальность. Да и умерли двое последних подозрительно быстро...

ГЛак, версия о Рерике Датском терпит крах? Наоборот — получает новое подтверждение! Ведь согласно западным хроникам наш конунг никаких братьев не имел; их наличие в летописи ему как раз только «мешало». Причем еще в XVIII веке по этому поводу возникла остроумная гипотеза. Возможно, Трувор и Синеус, как некие поручики Киже, «родились» из неверно понятых русским летописцем слов, дошедших из какого-то скандинавского предания. Оно могло сообщать о переселении Рюрика со «своим домом» («сине хус») и «верной дружи-нои» («тру впринг»). Опять-таки, почти то же читаем в самой летописи: приглашенные собрались «с роды своими, пояша по собе всю русь и придоша».

Сам же Рюрик пока нисколько не «опровергнут». Так оценим же, наконец, вероятность его датского происхождения.

Для начала решим еще одно маленькое недоразумение: о датчанах якобы ничего не знает «Повесть временных лет». Объясняя, какие бывают варяги, Нестор называет шведов, норманнов, готландцев — и все Правда, в их компанию почему-то затесались «англяне». Но

26