Техника - молодёжи 1995-06, страница 54

КЛУБ ЛЮБИТЕЛ

~ княжий отрок

Выписка из бортового журнала вертолета Патрульной службы Северо-западной экологической зоны:

«18 июля 2030 г., пятница, 11 н 21 мин. При облете заповедного участка волжской поймы на берегу возле старинного села Едимонова был обнаружен человек примерно 55 — 60 лет, находящийся в бессознательном состоянии. Никаких документов в одежде неизвестного не найдено. Сама одежда представляет собой монашескую рясу, судя по состоянию ткани, очень старую. Неизвестный доставлен в тверской научно-медицинский центр».

Сообщение редакции газеты «Загадки, сенсации и парадоксы»:

«Как известно, на протяжении почти двух недель мы держали вас, уважаемые читатели, в курсе всех событий, связанных с так называемой «едимоновской находкой». Но зти сведения мы получали из вторых рук — от медперсонала тверского научно-медицинского центра, где и по сей день находится неизвестный. И вот в деле поставлена точка: врачи, наконец-то, допустили к пациенту нашего специального корреспондента. Материал, полученный им, сенсационен без всяких оговорок, и мы спешим познакомить с ним вас».

Рассказ неизвестного, записанный корреспондентом газеты «Загадки, сенсации и парадоксы»

Вы спрашиваете, кто я и как меня зовут? Раньше ответил бы, что студент, а при рождении наречен Олегом. Но я прожил две жизни, и в дру той меня звали Григорием. Какая из них настоящая — я не знаю, а потому не знаю и своего подлинного имени. Я как бы раздвоен: в моей душе живут яркие воспоминания и совсем недавнего прошлого, и не менее яркие ощущения давно прошедшей эпохи. Я с одинаковой отчетливостью вижу картины и своей студенческой жизни, и сурового быта при дворе тверского князя Ярослава Ярославича, у которого бь л гриднем и который так жестоко обошелся со мной. Но я надеюсь, что Бог'простит его за тот грех, а я его уже давно простил.

Лежа здесь, на больничной койке, я терзаюсь одним и тем же вопросом: что же случилось со мной, умер ли я или, наоборот, возродился? И память вновь и вновь возвращае меня к тем временам, когда произошло нечто, перевернувшее мою жизнь, а точнее сказать, поменявшее ее полюса.

В ту пору я учился в Московском университете на истфаке. История с ранних лет была моим единственным интересом. Все прочие науки я считал прикладными, дающими лишь необходимые знания для того, чтобы беспрепятственно ориентироват ся в безбрежном море истории. Прошлое не казалось мне мировым погостом, где, как писал позт, все — гробницы, мумии и кости — объято покровом вечного молчания. Для меня это прошлое было, наоборот, вечно живым, населенным не призраками, не бесплотными енями, но племенами и народами, чьи дела и дух не могли поглотить никакие мировые бездны. Читая исторические книги и документы, я не просто представлял себе описанных в них героев, но перевоплощался в зтих людей, жил их жизнью, ощущая, как свои, их страдания и радости, их беды и боли; вццел себя то русским воином, то закованным в железо тевтоном, то безбородым кочевником; слышал и скрип походных телег в первобы ной степи, и клики битв, и волчий вой над телами павших. И, как думаю, зта моя способность к сопереживанию, полученная, видимо, на енетическом уровне, и стала одной из причин того, что мне пришлось пережить в земном существовании.

А началось все самым обыкновенным образом. Однажды, читая в Исторической библио еке русские летописи, я на олкнулся в одной из них на рассказ, меня поразивший. Летопись касалась истории Тверского княжества, а рассказ по времени относился к третьей четверти XIII века, когда в Твери правил князь Ярослав Яросла ич родной брат Александра Невского. И был у Ярослава любимый отрок-телохранитель Григорий, а в сорока верстах от Твери, в селе Едимонове, жила дочь пономаря местной церкви, носящей имя христианского святого Дмитрия Солунского. И никто из зтих троих людей, принадлежавших к разным сословиям тогдашнего общества, не знал, что их судьбы уже взвешены и определены, что провидение вот-вот свяжет всех поистине смертной связью.

Развитие событий в рассказе безвестного летописца поразило ме ня; его первоначальный лиризм, перешедший затем в настоящую драму страстей и характеров, так повлияли на состояние моей души, что я временами как бы впадал в прострацию, когда казалось, будто на дво ре не начало XXI столетия, а реальность отдаленного средневековья; его образы чудились на каждом шагу, а лик Ксении, дочки едимонов-ского пономаря, преследовал меня во сне и наяву. Психиатры наверняка бы квалифицировали такое состояние как отклонение от нормы, но сам я никаких признаков душевного дискомфорта не ощущал. Отклонения подобного рода всегда связаны с заторможенностью, с угнетенным состоянием духа, я же, наоборот испытывал постоянный радостный подъем; меня не оставляло ощущение какой-то предстоящей радостной встречи.

Летние каникулы я обычно проводил у бабушки во владимирской деревне, но отныне мои планы изменились: сдав экзамены за второй

Й ФАНТАСТИКИ

курс, на другой же день сел в электричку и через два часа был в Твери. Вы, наверное, до адываетесь, зачем меня понесло туда? Вы правы: я решил, начав с Твери, побывать в тех местах, где почти за восемь веков до нас с вами жили ерои летописного рассказа.

Устроившись в гостинице, я наскоро поел в кафе и отправился осматривать город.

Тверь старее Москвы — первое упоминание о ней в русских летописях относится к 1135 году, а уже через сто лет она стала центром сильного и богатого Тверского княжества, спорившего с Москвой за великокняжеский стол, и одним из красивейших городов Руси. Но судьба была изначально жестока к Твери. Ее неоднократно разрушали — сначала та-ары потом войска Ивана Калиты и наконец - опричники Ивана Грозного во время похода на Новгород в 1569 году. В войнах и междоусобицах Тверь потеряла великое множество прекрасных сооружений — церквей и монастырей, княжеских хором и боярских палат. Точку в этом разрушении поставили большевики, уничтожившие в тридцатых годах два бесценных исторических памятника — кафедральный собор и знамени -ый Отрочь монастырь, которые, несмотря на все лихолетья, простояли с тринадцатого века! Нынешняя Тверь даже отдаленно не напоминает тот город, который когда-то поражал взоры всех, кто впервые попадал в него. Я один из таких людей и могу клятвенно подтвердить, что все рассказы о великолепии средневековой Твери — правда.

Походив с час по цен ру города, я перебрался на левый берег Волги и по набережной дошел до речного вокзала, построенного на стрелке у места впадения в Волгу реки Тверцы. Говорят, что речной вокзал в Твери — лучший на всей Волге. Охотно верю в зто, однако, стоя у белых стен здания, увенчанного высоким шпилем, я думал о другом. Я не мог постичь замысел людей, которые, чтобы построить речной вокзал, разрушили стоявшее здесь другое здание. И какое! Ведь то был Отрочь монастырь, поставленный Ярославом Тверским в память о невинно загубленном им отроке Григории, то есть обо мне. Само собой разумеется, что я не мог видеть монастырь в его натуральном виде, ведь его построили после моей «смерти», зато держал в руках фотографию 1895 года, на которой Отрочь монастырь был запечатлен во всем своем величии. Комплекс его построек сравним с лучшими монастырскими ансамблями земли русской, и тем не менее его взорвали, разметав по ветру целый пласт народной памяти. И уж совсем того не ведая — разорвали невидимые, но реально существующие временные связи между вечной триадой — прошлым, настоящим и будущим. Ведь наиболее оголены они именно в таких местах — у церквей, монастырей, на кладбищах. Зайдите за их ограду, и вы тотчас почувствуете, что состояние природы здесь отлично от общего. Здесь тише звуки, неподвижнее воздух, неприметнее ход времени; словно некая завеса отделяет зти мес а от всего ос ального мира, от его треволнений и забот, приближая наши души к горнему. А ведь сказано: все решается наверху. Наши пращуры знали об этом, а потому церкви и монастыри всегда строились на таких местах, где с наибольшей силой ощущалась связь души с небом.

Стоя на стрелке, не двигаясь и затаивая дыхание, я пытался уловить отзвуки былого. Тщетно! Ничто не настраивало на созерцание, которое есть основа размышлений; вокруг была лишь суета большого города. К причалам вокзала то и дело подходили «Ракеты» и «Метеоры», речные трамваи и теплоходы, и людской гомон, вой корабельных сирен и металлические олоса трансляционных объявлений сливались в мощную звуковую какофонию. Нечего было и думать настроиться на нужный лад. Купив в киоске открытку с видом вокзала, я вернулся в гостиницу.

Утро следующего дня застало меня в пути. Я поставил цель пройти сорок с лишним километров по левому берегу Волги до села Едимонова, где когда-то княжий отрок Григорий встретил и полюбил крестьянскую девушку Ксению. Мой путь пролегал мимо старинных погостов и деревень, что стояли здесь и во времена Ярослава Тверского. Первым таким поселением были Лисицы, жители которого, как показывает название, кормились тем, что промышляли пушного зверя, главным образом, лисиц. Кстати, и Григорий, когда Ярослав послал его собирать дань с подвластных земель, в Лисицах брал зту самую дань лисьими шкурами. В Судимирках жили бортники, и там Григорий брал воск и мед, а в Видогощах — рыбу.

До Едимонова пришлось добираться три дня. Село стояло на самом берегу Волги, с трех сторон к нему подступал лес. Июльская жара и трудная дорога сильно утомили меня, хотелось пить, и я постучался в один из домов и попросил воды. Но вместо нее хозяйка вынесла запотевшую, только что из подпола, кринку с молоком. Это был поистине божеский дар, амфора с амброзией, и я приник к ней и выпил до дна. Хозяйка дома смотрела и улыбалась.

— У вас в селе когда-то была церковь. Вы не знаете, как найти то место?

— А чего ж его искать-то? — удивилась женщина. — Во-он горушка на берегу, вцците? Там и стояла церковь-то.

«Горушка» оказалась пологим плоским холмом. Повсюду росли бурьян и крапива, а поднявшись наверх холма, я увидел млеющий на солнцепеке репей, малиновые цветы которого, казалось, излучали радугу. В синем небе над холмом с пронзительным криком носились черные стрижи. Как и сто, как и тысячу лет назад.

Какие-то полусгнившие бревна лежали неподалеку, и я сел на них. С горечью подумал, что когда-то на этом месте стоял прекрасный храм, а теперь лежат гнилые бревна и растет репей. И самое непостижимое

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 6 ' 9 5

36