Юный Натуралист 1983-08, страница 22

20

уговорил пить родниковую воду, пить долго, чтобы как следует промыть желудок. Сам он ненадолго куда-то ушел и вернулся с красноватым корнем незнакомого мне растения. Он отрезал кусочек этого корня и попросил меня тщательно разжевать его. Я послушно жевал корень и вскоре почувствовал, как возвращаются силы. Через некоторое время я смог встать и идти за своим спасителем. Он жил в том же поселке, из которого я вышел. Так я познакомился с тибетским доктором Ленхоевым. Я называл его тогда дедушкой...

С тех пор прошло около тридцати лет. Дедушки Ленхоева уже нет, но я до сих пор помню его рассказы о средствах медицины Тибета и Юго-Восточной Азии. Он рассказывал мне о простейших способах массажа, о чудо-ягоде — облепихе, о золотом корне и многих других растениях. Сам он верил не во все народные средства. Так, упоминание о порошке из костей тигра, который, по поверьям, делает людей сильными и храбрыми, вызывало у него улыбку. Зато он с уверенностью рассказывал о жаропонижающем действии порошка из рогов сайгаков или об очищающей организм медвежьей желчи, о лечении легких с помощью медвежьего и барсучьего жира, о прополисе и пчелином маточкином молочке, о составлении порошков из трав и их семян. Много и подробно рассказывал о лечебных препаратах из органов маралов и пятнистых оленей, он сам не очень верил в их силу и отдавал предпочтение лекарствам, получаемым лишь из пантов.

Он говорил, что из пантов пятнистых оленей лекарство получается лучше, чем из пантов маралов, что главное в пантах — кровь, которая несет молодым рогам ростовые вещества. Консервирование пантов — это, по существу, консервирование крови, которую без пантов было бы очень трудно сохранить. Поэтому лечиться можно свежей или сушеной пантовой кровью или спиртовой вытяжкой из нее. Сухую пантовую кровь или порошок из консервированных пантов на Востоке употребляли с медом, специально сваренным пивом или красным вином. Способ применения зависел от состояния больного. Главный же эффект всегда был один — восстановление сил больных и стареющих людей.

Исследования современной медицины подтвердили рассказанное Ленхоевым. Теперь в аптеках почти всегда есть пантокрин, а панты пятнистых оленей и маралов идут на изготовление этого лекарства у нас в стране и продаются за рубеж.

Но кровь, которая лечит других, не помогла рогачу справиться с отравлением. Мы доставили мертвого оленя в ветеринарную лечебницу. Анализ подтвердил мои подозрения: рогач отравился желтой азалией.

Пришлось на территории совхоза вырубить все кусты этого красивого и сильно пахнущего рододендрона. Других случаев отравления незнакомыми растениями у оленей-переселенцев не было.

Выбираясь с мертвым рогачом из приречных зарослей, мы услышали, как оленевод созывает к кормушкам оленей. Он сыпал комбикорм из мешка в деревянное корыто и протяжно кричал: «Манёськи! Ма-нёсь-ки!..» Олени не заставили себя долго ждать. Они подбежали к корытам, но к оленеводу ближе чем на полтора метра не подошли. Ведь никогда не было нужды одомашнивать их так же, как коров или лошадей. Достаточно и того, что при необходимости их можно содержать в стойлах, можно, как это делают в некоторых оленесовхозах Алтая, пасти в тайге. Северные олени и лоси приручаются легко. Лосей можно даже запрягать в телеги или сани.

Панты срезают хирургической пилой у рогача, зажатого в специальном деревянном станке. Эту быструю операцию животные переносят по-разному: одни хрипят и будто даже ругаются, другие дрожат и дергаются, третьи ведут себя спокойно. И после операции одни выпрыгивают из станка и галопом уходят прочь, другие выбегают легкой рысью, третьи выходят шагом, да еще и оглядываются. Однако приятных ощущений эта операция, конечно, не оставляет. Поэтому олени стараются подальше держаться от сарая с панторезным станком и от прилегающих к нему загонов. Перегонять пятнистых оленей в нужном направлении бывает очень трудно: они стремительны и легки, с хода могут перепрыгнуть через изгородь в два с половиной метра высотой, легко совершают прыжки по шесть-семь метров в длину, рысью проходят по таким крутым склонам, на которых человеку не удержаться, и, почти как горные козлы, могут ходить по скальным карнизам. Интересно, что у себя на родине, в Приморском крае, они переплывают по морю на острова и обратно, преодолевая расстояние в десять-двенадцать километров.

В золотую пору осени, когда ночи становятся прохладными, а ветер обрывает сухие листья, когда в горных лесах становится светло и празднично, а эхо звучит особенно громко и раскатисто, с сентября по ноябрь и наиболее интенсивно в середине октября у пятнистых оленей проходит гон. В рогачей словно вселяется бес: они все время в движении, мало едят, худеют. Облюбовывая небольшие площадки, выбивают их копытцами, цепляют рогами землю, валяются в грязи и, с точки зрения человеческой логики, совершают массу нелепых поступков. Вызывая противника на бой, самец резко свистит, заканчивая свист рыком, похожим на брань разъяренного человека. Есть какая-то неувязка между голосом животного и