Техника - молодёжи 1968-04, страница 17

Вообще, чтобы искусственно не урезать прав изобретателя, лучше избегать излишней конкретизации. Например, составляя заявку на подводные крылья, не нужно в точности указывать величину угла их атаки. Ведь назвав, допустим, 10°, мы тем самым отказываемся от возможности сделать подводное крыло поворотным, с углом атаки, меняющимся от 0 до 360°.

Однако расширять права автора изобретения можно лишь до определенного предела. Например, если в формуле изобретения «Состав холодной мастики для пола» процентное содержание битума будет указано в интервале от 10 до 80°/», то вряд ли даже опытный паркетчик сможет представить себе сущность этого предложения. Это ■се равно что сказать врачу: температура больного порядка 30 ~40"С.

Нередко «графоманы от изобретательства» приходят во ВНИИГПЭ со своими весьма туманными предложениями. 3 этих случаях эксперты, отбросив общие фразы о прекрасных качествах новой машины, предлагают сразу составить формулу изобретения. Формула, как лакмусовая бумажка, показывает, есть ли в предложении новизна.

Ведь, как ни крути, а заявитель должен указать, какими же деталями его устройство отличается от известных и что дают эти отличия.

А если нет отличий, то нет и изобретения!

Уметь, когда нужно, мыслить категориями патентных формул — очень важно для инженера. Это отличный метод самоконтроля. Не только в технике, но и вообще в жизни такое умение всегда пригодится. Художнику, режиссеру, писателю, журналисту, прежде чем нарисовать, написать или сделать фильм, было бы неплохо хотя бы мысленно разделить свое произведение на ограничительную и отличительную части. И если при этом станет ясно, что элементов новизны и полезности нет, то лучше вообще и не писать, и не снимать, и не говорить. Картины, статьи, книги «неотличающиеся» — это страшные вещи.

Научный сотрудник, если его труды не имеют новизны и полезности, занят ничкемным делом. Артист, если его сегодняшнее выступление не отличается от вчерашнего, находится в творческом тупике. И так во всем. Вот почему изобретатель и великий ученый Альберт Эйнштейн, посвятивший несколько лет жизни работе в патентном бюро, впоследствии о своей работе эксперта писал:

«Составление патентных формул было для меня благословением. Оно заставляло много думать о физике и давало для этого повод».

Адрес клада — Москва, Бережковская наб., 24

Все, что человечество дало, измыслило, приобрело, все, чем оно было, лежит и чудесной сохранности и на страницах книг.

Т. Карлейль, английский историк

Когда знакомишься с материалами, отвергнутыми экспертизой по новизне, невольно испытываешь горькое чувство сожаления. Сколько трудов, сколько надежд пошло прахом! Люди не спали ночами, подчас тратили личные средства, наконец добились успеха, и вдруг оказывается: все было напрасно! Точно такая же машина, но только более совершенная и эффективная, уже построена несколько лет назад! Я узнавал у экспертов, как относятся изобретатели к известиям об отсутствии новизны в их предположениях.

«Обидно!» — скажет один изобретатель.

«Не может быть!» — скажет другой. А третий, начинающий, скажет: «Вот здорово! Значит, у меня голова соображает!»

Для того чтобы не изобрести изобретенного, нужно знать патентный фонд по классам, в которых можно встретить подобное устройство.

Научно-исследовательские институты, прежде чем приступить к разработке той или иной темы, заказывают в фирме «Патент» микрофильмы, копии авторских свидетельств и заграничных патентов по интересующей их теме. Работники патентных отделов, подобно опытным лоцманам, ведут группы разработчиков в обход известных конструкций к оригинальным решениям, не задевающим ничьих прав и неизвестным из предыдущего изобретательского опыта.

В Москве, на Бережковской набережной, в доме № 24, расположена Всесоюзная патентно-техническая библиотека (ВПТБ). Она открывается в 10 часов утра, но значительно раньше у ее дверей скапливаются работники патентных служб, научные сотрудники и изобретатели.

К половине одиннадцатого все места

уже заняты: больше тысячи человек в день приходит в библиотеку ознакомиться с патентной литературой. Для многих начинающих изобретателей, пришедших в патентную библиотеку уже после того, как их посетила идея, библиотечный зал становится «залом разочарований».

В наше время изобрести что-нибудь действительно новое очень трудно.

Мне пришлось однажды познакомиться с одним молодым человеком, который сам, без всякой посторонней помощи изобрел устройство для подогрева воды уходящими из топки газами. Оригинальность своего предложения он усматривал в том, что в его водоподогревателе теплопередача происходила не через стенки трубок, как обычно, а непосредственным контактом воды и газа. Каково же было его смущение, когда девушка-библиотекарь положила перед ним несколько папок с подобными конструкциями! Здесь были и водогрейные колонки, где топка, защищенная колпаком, нагревает воду, переливающуюся каскадом; и лейки,

подобные душевым, установленные в горячем газоходе; и ванны, в которые непосредственно погружаются горелки, вроде тех, что используют водолазы. Нашелся и прямой прототип устройства, которое хотел предложить этот молодой человек. Оказывается, оно было изобретено в самом начале века.

Поток информации усиливается с каждым днем. Работники ЦНИИПИ ежегодно получают 250 тыс. экземпляров патентной литературы из 47 стран на 26 языках.

Эта литература переводится, систематизируется, аннотируется. С одной стороны, «зал разочарований» становится существенной угрозой для людей, полагающихся только на оригинальность своего мышления и не желающих ознакомиться с патентной литературой, прежде чем начать творить, выдумывать, пробовать.

С другой — этот же зал стал незаменим для ученых и инженеров, занимающихся научно-исследовательской работой. Хорошо ориентирующийся в патентной литературе человек становится как бы ясновидящим в технике. Изучив патенты какой-либо фирмы, он почти точно угадывает, в каком направлении ею ведутся исследования, каков ее производственный потенциал и даже изобретения, которые она запатентует в будущем.

13