Техника - молодёжи 1973-06, страница 29

И тут Менделееву пришло известие — пора ехать по другим делам из Петербурга в деревню.

он преодолел затруднение при конструировании стратостата. Надо было обеспечить сбрасывание балласта из герметической кабины, не выпустив при этом воздух. Неожиданно помогло яркое воспоминание, сохранившееся с детства. Воспоминание о том, как укротитель на глазах у публики выходил из клетки с тигром. Сначала укротитель вышел в маленькую смежную клетку и сразу запер за собой дверь. Только после этого он открыл следующую дверь и оказался снаружи. Ни на миг обе двери не были открыты одновременно, и хищник не мог выскочить из клетки. Идея шлюзовой камеры для сбрасывания свинцовой дроби из герметической кабины стратостата явилась как бы сама собой.

Слесарь-изобретатель Б. Егоров в книге «Секрет НСЕ» подробно восстановил ход творческого процесса, который привел его к созданию уникального намоточного станка. На завершающем этапе работы подвернулась уже знакомая нам подсказка. Дело было в вагоне электрички, где изобретатель увидел старушку, вязавшую чулок. И как будто пелена упала с глаз. Мысль тотчас свернула с проторенного пути на ранее незамеченную боковую дорогу. В своем намоточном станке Егоров использовал для захвата провода крючок, аналогичный вязальному. Конструкция оказалась настолько оригинальной, что ее запросили ведущие станкоинструментальные фирмы из лескольких стран мира.

Принцип дублирования электронных систем для повышения их надежности теперь прочно утвердился в авиации и космонавтике. А ведь на заре воздухоплавания он был далеко не очевиден. А. Ми-кул ин, ныне академик, Герой Социалистического Труда, еще мальчиком подсказал подобную идею одному из первых русских летчи

ков, Сергею Уточкину. У знаменитого авиатора то и дело сдавало магнето, и однажды едва не произошла катастрофа. И, хотя летчик расстроился меньше всех, юный гимназист был потрясен. А вскоре взволнованный мальчик прибежал к Уточкину в гостиницу и посоветовал ему поставить на самолет еще одно магнето. При этом паренек сбивчиво лепетал о каком-то встреченном им верзиле с подбитым глазом... Ведь второй-то глаз у дебошира все-таки смотрел!

Подобными историями переполнены объемистые книги о далеком и недавнем прошлом науки и техники. Подчас от извилистого и сложного процесса открытия молва оставляет только наиболее яркий эпизод, связанный с подсказкой. Таковы легенды о ванне Архимеда и его возгласе «Эврика!», о яблоке Ньютона, подпрыгивающей крышке чайника Уатта, сцепившихся обезьянах, якобы увиденных химиком Кекуле, и т. д.

Видимо, у нас действительно есть «механизм», работа которого образно сравнивалась с барьером и трамплином. Обычно научным открытием или изобретением именуют лишь фазу скачка или даже только ее решающий этап. В действительности и открытие и изобретение — длительный процесс со многими фазами, различными по характеру и интенсивности протекания. Но все они составляют звенья единой закономерной цепи познания.

Барьер для мышления, хотя и возникает автоматически, не может исчезнуть сам собой. Дело в том, что в определенный период наши руководящие идеи и представления, выработанные на предшествующем этапе раскрытия проблемы, как бы начинают вращаться в замкнутом привычном кругу.

Освободиться от цепкой хватки привычного и преодолеть барьер

помогает непрошенное вмешательство со стороны. Нередко оно бывает чисто внешним и случайным по отношению к решаемой проблеме. И, уж конечно, подобное вмешательство не вызовет никаких научных ассоциаций, если человек не поглощен всецело своей задачей. Миллионы людей видели падающие яблоки, но закон всемирного тяготения открыл все-таки Ньютон. Озарения, которые выглядят на первый взгляд случайными и неожиданными, посещают далеко не случайных людей.

Зато упорство в достижении поставленной цели, трудолюбие и творческая самоотверженность вознаграждаются самыми блистательными находками. Иногда даже без всякой внешней подсказки. Вдруг человек попал в острый цейтнот — и вот, пожалуйста, открытие. Или, наоборот, побывал в отпуске и сбросил накопившееся у него напряжение. Или решительно расстался с куревом... И снова в итоге — драгоценные находки, конструктивные идеи, изобретения. А сколько было случаев, когда мысль ученого продолжала работать даже во сне!

Но чаще всего средством выйти за пределы привычных представлений, а подчас и из самого настоящего тупика служит внешний толчок, подсказка со стороны. Если науковедение и психология научного творчества раскроют до конца столь удивительный механизм нашего мышления, изобретения и открытия, возможно, перестанут быть неожиданностью, они станут, как сказал один из ученых, «хорошо организованными случайностями».

Недаром еще с ломоносовских времен известен плодотворный прием «сближения далековатых идей». Если вспомнить о нем, то синектика (о ней шла речь в первой статье дискуссии, озаглавленной «Фейерверк открытий» и помещенной в № 3 за 1973 г.) — не какая-то принципиально новая методика, а лишь попытка систематически, в организованном порядке применить давно известный прием. Вернее, одну его разновидность: игру в аналогии и ассоциации, далекие и близкие.

Что же «генерируют» синекти-ки на своих сессиях? С нашей точки зрения — серии подсказок, помогающих разорвать круг привычных мыслей, когда задача не решается традиционными способами. А это уже шаг к открытиям как «хорошо организованным случайностям». Ведь традиционного ньютонова яблока в наше время, безусловно, недостаточно.

27