Техника - молодёжи 1981-02, страница 36

Есть последняя сбойка!..

Впереди, насколько хватает глаз, — бесконечная цепочка огней, отражающихся в черной воде. Электровоз трогает... Поплыли! Перед составом, когда он набирает скорость, вскипают два белых буруна.

Вода всюду. Стучит по каске, брызжет сверху и сбоку фонтанчиками, струями сечет по спине. Никто не обращает на нее ни малейшего внимания. Это успокаивает, значит, так и надо. Подземная река у нас под ногами, набирая скорость, струится к Севану.

♦ Самое мокрое место в Армении», — доносится до нас обрывок фразы, и это похоже на сущую правду. А впрочем, опрашиваю я себя, что в этом тоннеле не «самое»?.. Ведь буквально все, что делалось на этой уникальной стройке, аналогов ни в отечественной ни в мировой практике не имеет! Как не имеет аналогов и мужество этих ребят... Сейчас, например, мы едем по участку трассы, где когда-то проходил самый длинный в мире тупиковый забой — в 9,4 км. А до этого опускались по самой протяженной гидротехнической шахте. Вся трасса этого тоннеля, пробитого сквозь крепчайшие породы Варденисского хребта, по масштабам и сложности проходческих работ является, пожалуй, одним из самых величественных сооружений нашего времени.

Проплывающие над нашими головами полуциркульные своды, расчерченные следами металлической опалубки, 'напоминают архитектуру подземных каменных храмов.

Тоннель делает поворот.

— Здесь проходчикам встретились плывуны, — говорит Саркисян. — Им трасса и обязана этим «коленцем».

В подобных случаях горнякам помогал холод. Но как доставить на такую глубину криогенное оборудование, протянуть коммуника

ции и т. п.? Они забили бетонную ♦ пробку» и, замуровав плывун, заново начали проходку этого участка!

— Жаль, конечно, но вперед продвинулись ненамного, — продолжает мой собеседник. — Нарвались на водоносный горизонт...

Вот здесь их остановил прорыв воды огромной силы. 400—500 л в секунду — оценили они поток, грозящий залить забой. Захлебы вались, дрожа от напряжения, насосы. А вода все прибывала

Роберт Аристакесян, начальник шахты, все-таки добрался к провалу, откуда хлестала подземная река. Луч фонаря не мог осветить громадной, в несколько десятков метров в поперечнике пещеры. Там, с громовым ревом прокладывая себе путь, бесновался водопад. Ари-стакесяну удалось протиснуться под струей, заглянуть в черное зияющее отверстие... И вдруг он покачнулся, почувствовав мгновенное, как выстрел, удушье. Газ?.. Непохоже. Тогда что же?

Это вакуум, мелькнула догадка. Эжектируюшее действие водяной струи. Частицы воды, увлекая за собой воздух, как бы выкачивали его из ♦черной дыры». С этого момента половину своих усилий проходчики тратили на борьбу с водой.

...Едем уже больше часа. Погромыхивая на стыках, электровозик закладывает очередной вираж. И вдруг резко меняется эхо: становится звонче, и в его голосе явственно звучит ♦металл».

— Здесь мы впервые применили тюбинги, — кивает Саркисян на стены тоннеля. — Позаимствовали у метростроевцев.

На полу замечаем груды исковерканного бетона, скрученные в штопор двутавровые балки. Похоже на то, что здесь было землетрясение...

— Разлом, — кратко объясняют проходчики.

— Тектонический разрыв зем ной коры, — добавляют геологи. — Его мощность до одного километра!

У меня в руках кусок породы из разлома. Ее скол отливает зеркально-матовым блеском. Такой шлиф — след воздействия гигантских сил. Неловкое движение — и камень в руках рассыпается в прах. На ощупь это жирные, точно перетертые наждаком, частицы породы.

— Вот здесь, где остались обломки, нас впервые «прижало»,— говорит Альберт Клапышев, с которым мы идем по тоннелю. — Полуметровую бетонную стенку смяло, как скорлупу...

Отсюда начинается цилиндрическое сечение тоннеля.

— Дальше ставили уже не бетон, а железобетон. Толщиной не 50 сантиметров, а все семьдесят.

Заложили стальную арматуру — 36 мм! Думали, проскочим...

Но, как известно, бетон набирает прочность не сразу. Через 7 дней всего лишь 25%. Пока ждали строители, стальную арматуру согнуло, как ивовые прутки. Порода, истертая чудовищным давлением в порошок, в пыль, торжествующе наступала на забой.

Саркисян срочно вылетел к ленинградским метростроевцам, которым довелось сталкиваться с самыми сложными в стране условиями проходки. У них тюбинги рассчитаны на давление 65 т на квадратный метр. Может быть, они выдержат?.. Договорился с ленинградцами, проконсультировался с главком, согласовал со снабженцами — все сделал, что в его силах.

Новинку опробовала бригада Кла-пышева. Едва поставили тюбинги, бригадир почувствовал неладное. Спиной.

Когда обернулся, с мягким графитовым треском уже рвало болты. Ими тюбинговые секции крепились по периметру друг к другу. Чугун потрескивал, как свечка на огне.

Сила грозной стихии казалась неукротимой. Как быть? Идти в обход? Или брать в лоб?.. Силой перебороть силу?

Ведущие специалисты Армгидро-проекта, Гидроспецстроя, ученые из смежных областей на время «поселились» в непокорных забоях. Фотографировали, измеряли, рассчитывали, пожимали плечами, снова считали...

После долгих поисков пришли к решению опробовать композицию: чугунный тюбинг плюс железобетонная «подпорка». Расчет прост: первый будет сдерживать натиск давления, пока вторая набирает силу. 65—70 т на долю одной оболочки, да 50—60 на долю второй...

Вот такой «композицией» и прошли несколько десятков метров. Посмотрели — стоит.

— Хотя радоваться и не спешили, а все (равно сглазили, — вздохнул Клапышев. — «Потянулся» забой разок, другой... И все поломал.

Датчики, что стояли в забоях, рассчитаны на горное давление в 300 тонн на квадратный метр. Ну и что?.. Да ничего, они — в лепешку, а сам прибор зашкалил...

Проходку остановили. Тогда строители не могли еще знать, что трасса тоннеля пересеклась с Гиратах-Анкашанским тектоническим разломом. Космический снимок гигантской «подковы», слегка припорошенной «мусором веков», спустя несколько лет сделают советские космонавты. Этот разлом, прошедший от Кавказа до Балкан, своей мощью, своим размахом вызвал изумление специалистов.

34