Юный техник 1981-12, страница 46

верхности можно было смело брать за эталон идеальной плоскости. И все он делал, на взгляд со стороны, легко, играючи, вроде бы и не прикладывая никаких усилий.

— Металл, он капризный и своевольный, — учил дядя Вася Кузьмич. — Ему нельзя показывать, что ты его силой берешь, что трудно тебе. Он тут же заупрямится, и тогда его уже ничем не приструнишь...

Каждая операция над металлом требует труда, и немалого, даже обработка поверхности бархатным напильником, когда инструмент будто порхает в руках исполнителя, — попробуйте встать к верстаку хотя бы на полчаса... А наблюдая со стороны работу опытных металлистов, никогда не подумаешь, что им трудно: мастер работает с таким видом, словно это ничего не стоит. И это вовсе не бравада. Такое умение держать себя имеет глубокий смысл. Внушая и другим, и самим себе, что труд не в тягость, мастер создает то психологическое настроение, когда и руки и тело находят самые эффективные и экономные движения, а металл делается как глина под пальцами скульптора. В искусстве такое состояние называется вдохновением...

И еще одно правило профессионализма я усвоил, наблюдая за работой замечательных мастеров. Настоящий мастер никогда не сделает лишней операции — только те, что необходимы. И вовсе не потому, что лишняя операция — лишний труд. В этом уважение и к своему искусству, и к материалу, который он преобразует в нужную форму. Вот еще почему дядя Вася Кузьмич всегда думал, прежде чем взяться за дело: как сделать все рационально, с минимальными затратами времени и сил.

Несмотря на многообразие современной техники, несмотря на то, что металлисты пользуются

многими станками и приспособлениями, все же их работа в основном остается ручной. Так было за тысячи лет до нас, так делается сейчас, и так, очевидно, будет в дальнейшем. Конечно, есть механические ножовки, распиливающие металл на нужные заготовки. Есть сверлильные станки и фрезерные автоматы. Но управляет-то ими человек. Руками. Идет ли резец вдоль заготовки, прогрызает ли фреза в детали канавку, пронзает ли сверло стальной лист — за всем этим стоят руки мастера, задающие ритм машине, регулирующие усилия, с которыми она обрабатывает металл. Более того, после механической ножовки мастер все равно пройдется по срезу напильником, а канавку, сделанную фрезой, ему иной раз приходится заглаживать вручную. И не следует считать, что в этом виновато несовершенство техники. Ни одна, даже самая совершенная, машина не обладает такой чуткостью, таким пониманием и, если хотите, такой нежностью, как мозолистые рабочие руки. Только они чувствуют, когда надо сильнее нажать на напильник, а когда, наоборот, вести его легко, едва касаясь обрабатываемой поверхности; когда наступает предел шлифовки; с какой силой надо загонять реставрированную деталь в машину. Именно такого понимания к себе, к своим капризам и требует металл, именно такой чуткости он подчиняется...

Мы говорили, что приемы обработки металла пришли от дерева и камня, иными словами, явились в какой-то степени вынужденными, навязанными металлистам. И вполне возможно, что, если бы человек сразу получил металл как материал для орудий труда и изделий быта, он нашел бы для него какие-то новые, более эффективные приемы обработки. О том, что такая гипотеза имеет право на существова-

42