Юный Натуралист 1973-01, страница 34

42

КТО

ВЛАСТЕЛИН?

Мы сидели в жарко натопленной комнате небольшого бревенчатого дома и обсуждали очень важный вопрос: брать с собой карабин или не брать. Спорили уже долго. Сидели на кроватях в одних рубашках и легких спортивных брюках, шевелили пальцами босых ног и до хрипоты спорили. Было трудно поверить, что за стенами этой уютной и теплой комнаты — суровая и беспощадная Арктика, это наш неказистый, заметенный по крышу сугробами домик приютился на краешке самого северного в Евразии мыса Челюскин и что за окном уже который день куролесит, беснуется злая арктическая пурга.

Вопрос решался принципиальный. Ведь карабин штука тяжеленная, а главная особенность нашей на-учно-спортивной экспедиции заключалась в том, что все свое снаряжение, а также месячный запас питания мы должны были нести на себе в рюкзаках. Их от земли оторвать-то было трудно, а уж нести... Поэтому в последние дни строгой «ревизии» подвергалось все снаряжение: что взять с собой в дорогу, а что оставить. И вот мы дошли до карабина. Маршрут нашей экспедиции пролегал по островам и проливам самого необжитого в Арктике архипелага — Северная Земля. Опасностей здесь таилось немало. И одна из главных — белые медведи. Вот для чего был нужен карабин.

Еще несколько дней назад в Москве нам говорили: «Что вы, какие медведи! Они уже давно перевелись в Арктике». Нас снабдили подробными инструкциями на все случаи полярной жизни. По ним выходило, будто белый медведь —

43

зверь чрезвычайно редкий и ужасно пугливый. Заметив человека, сразу бросается наутек. «Учитывая, что в настоящее время белые медведи находятся под охраной закона и убивать их можно лишь при самозащите, в первую очередь следует пустить в зверя ракету. Обычно в этом случае медведь пугается и убегает» — было написано в одной из таких инструкций.

Но вот мы на самом северном мысе Евразийского материка и первым делом слышим рассказ о проделках зверя. Оказывается, всего несколько дней назад огромная медведица забрела к домикам и наделала много шума. Она стала гоняться за людьми. К счастью, один успел заскочить в кабину трактора, другой кошкой взлетел на крышу, остальные скрылись в домах.

За те несколько дней, что мы прожили здесь, таких историй уже наслышались полным-полно. Казалось, медведи узнали о запрете охотиться на них и совсем перестали бояться людей.

...В конце концов мы ре шили: карабин берем. Вечером следующего дня самолет полярной авиации перевез участников экспедиции через торосы пролива Виль-кицкого. Мы надели лыжи, рюкзаки и начали свой 500-километровый путь.

Медведь навестил нас ночью. Это была ослепительно ясная арктическая ночь. Когда медведь подошел так близко, что в него можно было бросить варежкой, мы пустили одну ракету, затем вторую и третью. Медведь оскалил пасть, неторопливо повернулся и легкой рысцой побежал к тому месту, где на снегу, разбрасывая искры, догорали огненные комки. Мы облегченно вздохнули, засунули ракетницу в кобуру и стали Доедать остывшее мясо.

Медведь обнюхал тлеющие остатки ракет, недовольно помотал головой, от

чего по всему его торсу заходили бугры мощных мышц, и снова побрел в нашу сторону. Теперь уже гораздо увереннее. Ракеты на него впечатления не произвели. Мы бросили ложки и приготовили карабин. Медведь подошел к палатке шагов на пять и из кучи снаряжения зацепил лапой рюкзак. Юра возмущенно закричал, засвистел, кинул в зверя лыжную палку. Нам всем стало очень обидно, когда медведь на удар металлической палки никак не отреагировал. Он только с еще большим усердием потянулся к рюкзаку. «Стреляй!»—закричали все. Я бросил фотоаппарат и несколько раз подряд выстрелил вверх из карабина. Гена пальнул ракетой. От такой канонады у нас заложило уши.

Медведь сначала резко отпрыгнул в сторону, а потом с большой неохотой потрусил туда, откуда пришел. Отбежав метров на сто, он спокойно уселся и как ни в чем не бывало стал поглядывать в нашу сторону. Уже давно пора было укладываться спать, а в ста Mef-рах от палатки сидел хозяин Арктики, который вопреки всем наставлениям и инструкциям совершенно нас не боялся. Было и весело и страшновато.

Тут-то и вспомнились нам рассказы, услышанные на мысе Челюскин. Мы вспомнили, что зимовщики на полярных станциях ни на шаг не отходят от своих домов без оружия. К белым медведям у них совершенно определенное отношение: звери постоянно воруют вывешенные для просушки шкуры нерп и песцов, взламывают сараи и кладовые, словом, ведут себя как типичные «нарушители конвенции». Выходя из дома, люди иной раз сталкиваются с ними нос к носу прямо на крыльце. Особенно беззастенчивы молодые, не пуганные еще мишки-пестуны и, напротив, огромные матерые медведи-козаки. Эти до

роги не уступят даже трактору, видимо, по-прежнему считая себя, и только себя, властелинами Арктики.

В проливе Шокальского на Северной Земле гидрографы нашли удобное место для лагеря. Вездеходами затащили сюда два балка, подготовили взлетную полосу для самолета. Работали месяц, избороздив все вокруг следами вездеходных траков. Не раз прямо к балкам подруливал самолет. За час до того, как лагерь был снят, из сугроба между домиками, в нескольких шагах от того места, где был устроен туалет, вылезла медведица с двумя медвежатами, и вся компания преспокойно отправилась своей дорогой.

В марте прошлого года зимовщики на острове Голо-мянном в десятый раз смотрели кинофильм «Еще раз про любовь», а косолапый гость в это время сокрушал приборы на площадке для метеонаблюдений.

Вспомнили еще десятка полтора разных любопытных «свежих» историй, связанных с белыми медведями.

...Мы в эту ночь долго не ложились спать. И нет-нет посматривали в сторону незваного гостя. Потом всех сморил сон. Так с оружием в руках и залезли в спальные мешки — будь что будет. Утром смотрим: в ста метрах от палатки сидит красавец.

В. СНЕГИРЕВ